— И всё же, — ответил я Боширову. — Если произойдёт хоть какой-то намёк на провокацию — сразу звоните мне.
— Ну это само собой! — усмехнулся Петров.
Джозеф, увидев, что с его конвоирами я не просто знаком, а, можно сказать, общаюсь на короткой ноге, расслабился и приглашающее протянул им пачку.
— Раз уж так складывается, господа, может, тоже по сигаретке?
Контрразведчики скромничать не стали и, пользуясь щедростью гостя, вытянули из почти полной пачки сразу по две сигареты. Одну, как это водится, разведчики закурили сразу, а вторую по старой шофёрской привычке спрятали за ухо.
— Мягонькие папироски! «Самец!» — тихонько хмыкнул Петров, поглядывая на пачку с таким знакомым дромадером на логотипе.
— Это «Camel», ты просто читать не умеешь, — поправил напарника Боширов.
— Это я английского не знаю? — возмутился Петров! — ФАК МИ, понял!
— Фак ю, — усмехнувшись поправил напарника Баширов.
— Да неважно! Знаю я английский! Знаю!!!
Пообщавшись с этими ребятами достаточно, я понял, что это шутка. Уверен, каждый из них знал английский едва ли не на уровне носителя, а сейчас они просто дурачились. Хотя, признаться, слишком уж придурковатые для контрразведчиков шуточки.
Тем более в присутствии охраняемого объекта.
— Петров, Боширов, — окликнул я ребят, решив, что пора спросить то, о чём я думал с самого момента знакомства. — А давайте мне в Академию пойдёте?
Судя по мгновенным переглядываниям и улыбке, ребята об этом уже думали. Или, вернее сказать, ждали такого предложения. Но всё же ответили отказом.
— Извини, Сумрак, но нет, — будто извиняясь, пожал плечами Боширов. — Генерал Лебедь не поймёт.
— И не простит, — добавил Петров.
— Да и тебе, Сумрак, нашу вербовку припомнит.
— Справедливо, — признал неправоту я.
Чего-чего, а меньше всего мне сейчас нужно — это новый враг из контрразведки.
Полчаса спустя…
Проводив гостей, я нашёл своих подопечных в месте притяжения для истинных студентов и солдат — в столовой. Даже Кузя, ослушавшись моего приказа, покинул мед-капсулу и сейчас делал то, что у него лучше всего получается — Кузя жрал.
— О! И ты здесь? — хлопнув в космодесантника по ключу так, что тот едва не подавился, кивком поприветствовал я и остальных. — Вижу, нога зажила, и коляска тебе больше не нужна.
— Да она и раньше мне была не особо нужна, — жуя, ответил космодесантник. — там же порез был, а не…
— Это хорошо, — перебил я Кузю. — Все в сборе, а значит, мне придётся повторять.
Студенты притихли, а Елизавета по уже устоявшейся традиции вновь не смогла удержать язык за зубами.
— Сумрак, ну имей совесть! Разве мы сегодня мало вкалывали? Можно мы просто отдохнём, а?
Я картинно задумался.
— А в твоих словах есть смысл! Короче, кадеты, слушай приказ: заканчивайте с едой и собирайтесь. В двадцать один ноль ноль по московскому времени жду всех на стартовом столе для Т-перехода, — объявил я и персонально для Лизы добавил: — Всех, кроме Елизаветы! Гагарина у нас очень устала, и потому сегодня остаётся в расположении башни Часовых.
— Погоди, Сумрак, — поняв, что что-то не так, прищурилась Гагарина. — Я думала, мы возвращаемся на «Терра Нова»! — тут же запротестовала Гагарина.
А вот остальные наоборот притихли. Видимо, они тоже ожидали новости о возвращении в лагерь на Землю-9, но после её последних слов…
— На «Терра Нову» мы возвращаемся завтра. А сегодня, в качестве поощрения, у вас назначена научная экспедиционная миссия на Землю-505! Сроком на… — я картинно сверился с часами. — Сроком на пятнадцать часов!
Несколько секунд ничего не происходило. Ребята просто стояли и пялились на меня, будто ожидая продолжения. И первой, до кого дошло, снова оказалась Лиза.
— Йеху!!! — вскинув кулак, запрыгала Лиза.
— Это что, значит, мы тоже отправимся на Землю-505? — неверяще прошептал Кузя.
— Только сначала будьте добры подписать стандартные формы о неразглашении.
Ради забавы я раздал заранее подготовленные листы бумаги и начал диктовать что-то вроде стандартной расписки об ответственности.
— Я, такой-то такой-то, осознаю доверие и ответственность, которую возложила на меня Родина… Кузя, «Родина» пишется с большой буквы, — взглянув из-за плеча космодесантника на его писанину, поправил его я. — В случае разглашения деятельности, событий, имён…
Намеренно протокольным и скучным голосом бубнил я
— … И прочих фактов операции готов искупить свою вину кровью, понести наказание раскаленной кочергой, добровольно сдать оставшиеся в целостности органы на благо корпуса Часовых либо согласиться на переделку моего тела в сервитора, — на этих словах мои орлы, клюющие дерево, поежились. — Далее: дата, подпись и расшифровка.