Как он оказался в Запретном лесу, Тед не помнил. Лишь смутное ощущение озноба, лихорадки, терзавшей тело всю ночь, мелькали в памяти, словно напоминая о чем-то гадком, неприличном, о чем-то, что хотелось поскорей забыть. А теперь, когда он осознал, что с ним произошло, то пришел стыд и страх - ощущения, которые аврор Люпин уже начал забывать за время своей бескомпромиссной работы под руководством Гарри Поттера.
Тед понимал, что теперь его жизнь изменится навсегда, вывернется наизнанку, и эта ночь — всего лишь точка отсчета. Безумный старт в новую неизбежность. Он осознавал, что случилось что-то ужасное, но надежда робким огнем окутывала сознание, не давая сорваться. Может, это проявления метаморфизма? Он знал, что его мать, Нимфадора, была метаморфом, что она могла менять облик по своему желанию, отсюда и странный изменяющийся цвет волос у самого Теда. Может, какой-то этап взросления, переход на новую ступень, еще какая-нибудь ерунда… Чушь! Это все полнейшая чушь. Тед вспомнил глаза Гарри перед тем, как кануть в небытие. В этих глазах был ответ. Его крестный точно знал, что происходит, и ему придется рассказать об этом.
Но сначала Теду предстояло вернуться домой. Чуть влажные от утренней испарины листья противно чавкали под ступнями. У Теда не было ни одежды, ни палочки, и он даже представить себе не мог, как именно доберется до ближайшего камина. Было холодно. Промозглая сырость и утренний холод, казалось, забирались под кожу, чтобы забрать последнее тепло.
— Волчонок… — вдруг сказал чей-то голос. По-старчески скрипучий, он, тем не менее, звучал достаточно бодро.
Тед встрепенулся. Он не ожидал, что встретит в лесу человека.
— Кто здесь? — спросил Люпин, нервно сглотнув.
— Волчонок… молодой, смешной… неужели?...
— Да кто здесь? — Тед огляделся по сторонам, но кроме толстых стволов и узловатых корней ничего не увидел.
— Тебе холодно? Пойдем, согреешься, — голос хихикнул, похоже, довольный собой.
Идти куда-то, за кем-то по утреннему лесу было верхом абсурда. Но сама ситуация для Теда, внезапно оказавшегося неизвестно где, уже была абсурдна, поэтому молодой аврор решил довериться странному голосу.
Перед глазами заплясал огонек, и Тед послушно пошел за ним, решив, что терять ему уже, в принципе, нечего. Спустя полчаса огонек нырнул за густое переплетение веток впереди. Тед задумчиво провел по странной стене рукой: мгновенно ощутил магию и отдернул руку. Флитвик всегда учил своих студентов, что нет ничего опаснее неизведанных чар.
— Испугался, волчонок? — раздался все тот же голос, на этот раз прозвучавший с явной насмешкой, — ты проходи, проходи, не бойся…
Тед аккуратно раздвинул ветки и шагнул в образовавшийся проем. И тут же оглянулся на странный звук. Ветки сошлись обратно со странным скрипом.
Здесь было тепло и зелено. Словно дыхание осени не коснулось этих мест, словно здесь существовал свой особенный мир. А впрочем, так оно и было.
Перед Люпином оказался дом. Деревянный добротный, он будто бы приветливо распахнул дверь перед незваным гостем.
— Чего уставился? Заходи давай.
Тед сделал неуверенный шаг внутрь. Половица под ногами жалобно скрипнула. В чистой и светлой комнате было тихо. Здесь уютно расположились стулья и большой овальный стол. Не было ни ковров, ни скатерти, ни каких-то других милых вещичек, что обычно придают особый уют дому.
Внезапно он понял, что за ним пристально наблюдают. В углу комнаты стоял человек. В темной мантии, абсолютно седой. Его морщинистое лицо не выражало ни капли той язвительной насмешки, которую слышал Тед в голосе, что привел его сюда. Старик выглядел спокойно, даже чуть отстранено: из-под косматых седых бровей его выцветшие глаза смотрели ласково, со снисхождением.
- Оденься, — сказал незнакомец строго и властно, кинув Теду черный сверток. Натянув мантию, простую черную, Люпин почувствовал себя гораздо уверенней. Его волосы приобрели фиолетово-розовый оттенок. Он был смущен и одновременно снедаем любопытством.
— Теперь сядь.
— Зачем? — с вызовом спросил Тед, по волосам будто пробежали огненные искры — красные отблески.
— Поговорить, волчонок.
— Кто вы и почему зовете меня так?
— А ты не знаешь? Ты же оборотень.
— Не оборотень, а метаморф. Моя мать — метаморф. Я не имею к оборотням никакого отношения.
— Оборотень-метаморф… Какой интересный мальчик. Какая интересная наследственность… Я умираю.