Не любовь
Ревнивым барышням непросто —
Тревожат вечно их вопросы:
Где, как и с кем их половина?
Ведь не любовь у них — трясина.
И засосало их случайно.
Сказать нельзя — ведь это тайна.
Живут вот так. Боятся, что ли?
«Уйдёт их суженый на волю».
А половина — просто смех,
Несчастный, слабый человек,
Похож на муху в паутине —
Нет нежных чувств у них в помине.
Да, симбиоз, скажу, двоякий.
Так не живут даже собаки.
Где дели преданность и честь?
Вам не поможет даже лесть.
Голод 1932 - 1933 гг.
Я помню, в школе задавали
Про голод, чтобы мы узнали
Из первых уст, как говорят,
Чтоб мы узнали про сей ад.
Пошла я к деду и спросила:
«Дед, каково тогда вам было?»
В тот миг мой дед остолбенел,
Сказал мне, что траву он ел.
Потом затих, смотрел он вдаль,
В глазах его была печаль...
Что мог он внучке рассказать?
Словами ужас не объять!
В то время он, ещё ребёнок,
Обычный сельский пацанёнок
Узнал про медленную смерть.
Секрет помог не умереть.
Зерно тогда похоронили —
Лежало в сундуке в могиле.
Надгробьям не было числа...
Пшеница дедушку спасла.
Флюгер
Погожим солнечным деньком,
Играл мой папа с ветерком.
Он хоть и взрослый был давно,
В душе ребёнок всё равно.
Собрал из палок самолёт
И закрепил на «небосвод».
Смотрю с земли — парит, летает,
А ветер лопасти вращает.
Поток воздушный направлял,
Нас этим видом забавлял.
Тогда смеялись и шутили,
Нет самолёта лучше в мире.
Он без пилота, словно птица,
Стирал воздушные границы.
Полёт свободный в даль небес.
С годами он, увы, исчез.
А я кричу, как будто вслед,
Чтоб папе передал привет!
По ветру пусть несётся вдаль,
Уносит горе и печаль...
Батька Черноморск
Погожим солнечным деньком,
Играл мой папа с ветерком.
Он хоть и взрослый был давно,
В душе ребёнок всё равно.
Собрал из палок самолёт
И закрепил на «небосвод».
Смотрю с земли — парит, летает,
А ветер лопасти вращает.
Поток воздушный направлял,
Нас этим видом забавлял.
Тогда смеялись и шутили,
Нет самолёта лучше в мире.
Он без пилота, словно птица,
Стирал воздушные границы.
Полёт свободный в даль небес.
С годами он, увы, исчез.
А я кричу, как будто вслед,
Чтоб папе передал привет!
По ветру пусть несётся вдаль,
Мамина хата
Мені не соромно казати:
«В моєї мами біла хата».
Її мій прадід збудував,
В ній одружився і кохав.
Став батьком. Коли син родився,
Він жив там, працював, молився,
Любив свій дім, своє подвір’я,
Поки не почалось свавілля.
Забрали все, що було, «праві»!
Вдова лишилась та син малий.
Сім’я, немов «відкрита рана»,
Колгоспам, владі заважала.
В голодні роки мати, жінка,
Зробила все, аби дитинка
Зміцніла, стала чоловіком,
Він опікав її до віку.
Війна його не оминула,
В свої «тенета» загорнула.
Тепер державі був потрібний,
Своїм життям їй, ніби, винний.
В війні до пекла доторкнувся,
Живий і цілий повернувся.
Чекала вдома його мати,
Вона б не витримала втрати.
Про все це боляче писати,
Але я мусила сказати.
В моєї мами біла хата,
І невеликі в ній кімнати.
Не дивлячись на «ігри» долі,
Мій дід — той син, він жив поволі.
Дружину взяв, пішли і діти,
В житті його немов би квіти.
Мамина хата — це садочок,
Вплітає нас у свій віночок.
Колиска наша, теплий вогник,
Впродовж життя надійний човник.