- Простите, папенька. Прежде меня это, отчего-то, совсем не интересовало. Но мне так хочется узнать, кто эта женщина, так похожая на меня, - виновато улыбнулась Вера, глаза которой горели от любопытства.
- Коль хочется, так вызовите управляющего и велите всё узнать, а не приставайте к беспамятному старику с расспросами.
Вера подошла к отцу и обняла за плечи.
- Не сердитесь, папенька. А скажите, вот это поместье, Лопатино, принадлежало той дворянке, Наталье как бишь её отчество? Она ведь Лопатина была в девичестве, да?
- Лопатина. Но поместье принадлежало семье Черновых. Так совпало. Дед говорил, что его матери льстило, что многие считали поместье её приданым. На самом деле купец первой гильдии Чернов выкупил это поместье у разорившегося барона Протвица.
- А когда это было? Бумаги же должны остаться?
- Вера, ты замучила меня вопросами. Вызывай Бутлера, и пусть он узнаёт всё, что ты пожелаешь. Поместье тебе принадлежит, я уж больше двадцати лет не владею им.
Графиня Аносова недовольно поджала губы. Она взглянула на Анфису, которая сияла, радуясь скорой встрече с управляющим. «Вот глупая, чему радуется? Нашла в кого влюбиться».
- Дедушка, пойдёмте лучше спать, - Сонечка сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой.
- Пойдём, Софья Петровна, покуда твоя мать не доконала меня расспросами, - подмигнул дед внучке, подавая руку.
***
Горничная вынимала шпильки из причёски и расчёсывала золотистые волосы барышни. А та думала о том, каким утомительным и волнительным был сегодняшний день. За полгода в её жизни произошло меньше событий, чем за этот день. Даже не верилось, что ещё этим утром они ехали в поезде. Казалось, это было недели две назад. Соня думала о том, как странно устроено время: его течение то замедляется, то ускоряется. Ежели жизнь насыщена событиями, то время словно растягивается, вмещая в себя больше интересного.
Горничная заплела локоны барышни в косу и подала чепец. Соня не любила спать в чепце. Но спорить не стала. Ночь была тёплая, и Соне совершенно не хотелось облачаться в ночную сорочку с длинным рукавом. Но она послушно надела то, что ей принесли. Сонечка нырнула под одеяло и с наслаждением вытянулась на прохладной простыне.
- На новом месте приснись жених невесте, - пробормотала горничная.
- Что? Ты что-то сказала?
- Барышня, примета такая есть: ежели перед сном на новом месте загадать, то непременно суженого во сне увидите, - ухмыльнулась горничная.
- Чепуха это всё, суеверия, - махнула рукой Соня, чтобы служанка ушла.
- Вам свечу оставить или погасить? Не боязно?
- Я ничего не боюсь. Гаси.
- Покойной ночи, Софья Петровна!
Как только за служанкой закрылась дверь, Соня, зажмурив глаза, пошептала: «На новом месте приснись жених невесте».
***
Открыв глаза, Соня попыталась вспомнить, что ей снилось. В голове крутились бессвязные обрывки сна, мелькали разрозненные картинки, которые никак не удавалось собрать воедино. Сон был неспокойным, тревожным. Она куда-то бежала. Или от кого-то. Или за кем-то. Никак не удавалось вспомнить, из-за чего она так нервничала во сне. Как в тумане она видела мужскую фигуру, удалявшуюся от неё. Это был военный. Широкоплечий и узкий в талии, но не высокий, а среднего роста, немного выше её самой. С русыми волосами, а вот лица его Соня вспомнить не могла. Осталось ощущение тревоги и щемящее чувство потери, когда этот мужчина уходил. Она не смогла догнать его, он ушёл. Соня так старалась припомнить ещё что-нибудь, наморщила лоб и свела брови к переносице. Нет, лица этого мужчины она не помнила. Соня размышляла над тем, как же теперь быть: она ведь может просто не узнать суженого при встрече!
Тяжело вздохнув, девушка соскользнула с постели и раздвинула портьеры, впуская в комнату солнечный свет и прогоняя остатки сна.
Глава 12
- Софья Петровна, отчего ты молчалива нынче? – Вера Алексеевна окинула озабоченным взглядом задумчивое лицо дочери, лениво гоняющей по тарелке кусочек ветчины. – Дурно спала?
- Хорошо спала, маменька, крепко. Сон странный видела. Никак он из головы не идёт.
- Расскажешь?
- Не теперь … позже. Да и пустое это, - махнула рукой Соня.
- Воля твоя, - грустно вздохнула Вера.
После смерти Петра отношения матери и дочери разладились. Вера корила себя за то, что слишком долго не могла справиться со скорбью и позволила Сонечке отдалиться. Прежде девочка была непосредственной, откровенной, без утайки говорившей с родителями о своих тревогах, сомнениях и радостях. Теперь не то. Как не пыталась Вера разговорить её, Соня не желала впускать мать в свою душу. Меж тем возраст у девушки сейчас был самый беспокойный. Сонечка как будто старалась отстраниться, держать меж собой и матерью расстояние. Она не делилась своими переживаниями, на расспросы отвечала неохотно. Порой Вере казалось, что дочка ревнует её к компаньонке. Но даже в те часы, что они проводили вдвоём, Соня была скрытной, недоверчивой. Веру это огорчало и тревожило. Она помнила себя в шестнадцать лет, когда сама отчаянно нуждалась в участии маменьки, но отношения меж ними никак не складывались. Графиня Протасова поучала и бранила непослушную дочь, излишне опекала. Материнская забота, с её вечными нравоучениями, душила Веру, она старалась вырваться на волю. За советом Верочка шла к бабушке, старой графине Мещерской, с которой у неё было полное взаимопонимание. И к папеньке, который всегда поддерживал любимую дочку и словом, и делом. Такой душевной близости, как с отцом, с матерью у Веры не было. Понимать друг друга они начали много позже, когда Вера вышла замуж и стала взрослой.