- Что, Софья Петровна, утомилась трястись в экипаже? Потерпи, родная, скоро поезд прибудет и поедем. Будем дремать под перестук колёс.
Дедушка улыбнулся. Морщины веером разбежались из уголков глаз по его доброму лицу. Лучистые карие глаза глядели мягко, ласково.
- Дедушка, я скучать буду, - Соня положила ладонь на его широкую, крепкую грудь.
- Я приеду навестить вас, душа моя. А ты письма пиши, не ленись. Обо всём нам с бабушкой рассказывай, без утайки. Поняла?
Соня кивнула. Стало так грустно, что снова захотелось плакать.
Вернулся камердинер и передал билеты. Граф Протасов подхватил на руки и чмокнул в носик-пуговку младшую внучку, трехлетнюю Катю, удивлённо озиравшуюся круглыми серыми глазёнками по сторонам. Старшего внука, озорного и непоседливого шестилетнего Котю, крепко держала за руку мать. Елена Николаевна, взяв под руку Веру, шла впереди. За ними следовали Ульяна с сыном, а дед с двумя внучками завершал шествие. Семья поднялась на платформу и остановилась у перил в ожидании поезда. Вдали показался грохочущий, лязгающий, пыхтящий паровоз. Котя, застыв в восхищении, не мог отвести взора от приближавшейся гигантской машины, выпускавшей клубы дыма. Паровоз, издав протяжный гудок, начал сбавлять ход. К синему вагону устремилась наиболее аристократичная публика - дамы в элегантных дорожных платьях и кокетливых шляпках, модно одетые мужчины, офицеры в мундирах и фуражках. Пассажиры, провожающие, носильщики с багажом – все были суетливы и взволнованны.
Войдя в вагон и рассадив всех, Алексей Сергеевич устало откинулся на мягкое сиденье. Да, силы уже не те. Взгляд остановился на белокуром завитке под черной траурной шляпкой. Проклятье! Как же ему хотелось обнять её, коснуться губами маленького, розового ушка с жемчужной серьгой, ощутить волнующий аромат жасмина, взять в ладонь её узкую кисть, затянутую тонкой лайковой перчаткой! Алексей Сергеевич, стянув с рук перчатки, провёл ладонями по лицу, отгоняя прочь совершенно неуместные мысли.
- Папенька, Вам нехорошо? - голубые глаза Ульяны смотрели на него с тревогой. – Лекарство? Мне, представьте, Лиза оставила. В саквояже и фляжка с водой есть.
- Нет, Жюли, всё в порядке. Устал немного, - он всё-таки не удержался от соблазна и коснулся её руки.
Затем обнял жену за плечи и притянул к себе.
- Устала? Можно вздремнуть немного, - сказал он тихонько и почувствовал, как голова Элен склонилась к его плечу.
Раздался третий звонок. Паровоз надрывно загудел и тронулся с места. Алексей Сергеевич опустил веки. Перед мысленным взором стояли взволнованные, полные заботы миндалевидные глаза совершенно необыкновенного, лазурного цвета. За что ему на старости лет это наказанье, это мучительное счастье? Рядом с этой дивной женщиной он казался себе дряхлым стариком. Да он, собственно, и был уже стариком. Седьмой десяток уж разменял. Но что поделать с душой, которая не желала считаться с почтенным возрастом и пылала любовью, как в юные годы? Как погасить ту запретную, греховную страсть, которая сжигала его?
В отапливаемом вагоне было тепло и уютно, Алексей Сергеевич почувствовал, как под мерный стук колёс им овладевает дрёма и незаметно погрузился в сон. Недовольно захныкала Катюша, тщетно пытавшаяся отнять у брата солдатика. Ульяна наклонилась к ней, сняла с девочки накидку и шляпку, ласково провела рукой по светлым волосам дочери. Ульяна потянулась и расстегнула сюртучок сына. Граф Протасов из-под полуопущенных век украдкой наблюдал за снохой, любуясь её грациозными движениями. Он ловил каждый её жест, каждый поворот головы. Пройдёт два дня, и он уже не сможет видеть её каждый день. Она вернётся в свой дом на Малой Морской, к мужу.
Катя снова раскапризничалась, из глаз покатились прозрачные горошины слёз. Граф Протасов поднялся с сиденья, взял внучку на руки и поднёс к окну. Маленькая ручка ухватилась за голубую шелковую штору. Пожурив шалунью, дед осторожно разжал маленький кулачок. Алексей Сергеевич поставил девочку на пол, застеленный бархатным ковром, и, взяв её за ручку, подвёл к большому зеркалу, висевшему в торцевом простенке салона, отделанного красным деревом. Малышка с интересом рассматривала своё отражение. Выразительные серые глазки, ещё блестевшие от недавних слёз, смотрели внимательно, изучающе. Маленькая кокетка поправила ручкой волосики, разгладила складки на юбочке, повернулась вправо, влево, улыбнулась своему отражению. Как же она похожа на Элен! И чертами лица, и повадками. Верочка в этом возрасте была совсем другой. Она, вихрем пролетая по комнате, могла на миг задержаться у зеркала, но только для того, чтобы скорчить рожицу и, заливаясь звонким смехом, нестись дальше. Алексей Сергеевич взглянул на дочь. Та с отсутствующим видом смотрела в окно. Он перевёл взгляд на Соню. Она о чём-то разговаривала с Котей. Подхватив Катю на руки, граф Протасов опустился на своё место, усадив внучку на колени. Он перехватил благодарный взгляд Ульяны, всё это время не сводившей глаз с деда и внучки.