Князев посидел с сестрами и няньками, слушая их рассказы о том, что в роддомах участились случаи отказов от детей.
— Ро́дит и тут же откажется, — говорила старенькая няня.
— Говорит: забирайте его у меня! — поддержала дежурная сестра. — Не нужен мне, и кормить не буду.
10. Утром секретарша положила на стол Князева листок бумаги.
— Я вам по вашему подкидышу справку навела. В роддоме номер четыре, — сказала. — Это, кажется, то, что вам нужно. — И вышла.
Справка была написана ее рукою, полудетским крупным почерком с обязательными загогулинками на окончании слов.
Князев, легко разбирая этот почерк, прочел: «Мясникова Кира Евгеньевна, 1962 года рождения».
«Вот черт, — подумал, — на год старше моего оркестранта». И читал дальше: «Русская, в браке не состоит, не работает, беременность первая, нормальная, роды средней сложности. Новорожденный: мальчик, рост 51 см, вес 3800 гр.
Поступила в роддом 25 декабря 1978 года, родила 25 декабря 1978 года в 19 часов 30 минут. Выписана 31 декабря 1978 года. При выписке состояние здоровья хорошее, заживление пуповины у ребенка нормальное».
Дальше была косая приписка: «Более подходящих кандидатур нет. Все замужем, все совершеннолетние, все работают, и все на учете в консультациях...»
Князев встал, вышел из кабинета, спросил у секретарши:
— Дина Петровна, это все? — показал листок.
— А что же еще? Паспорта у ней не было. Сказала, что проездом тут...
— Ага, это уже кое-что!
— Ищите ветра в поле, — усмехнулась секретарша. — Родила, подкинула — и привет родителям! С кисточкой...
11. — Молчаливая была девочка, — рассказывала доктор, — и терпеливая. Не хотела кричать.
— А что, у нее действительно не было паспорта? — спросил Князев.
— Почему? Должен быть. Вы знаете, я у нее паспорт не спрашивала. У меня другое дело, — чуть съязвила доктор. — Вот видите, в истории и год рождения есть. — Она вдруг изумилась: — Господи, шестнадцать лет всего. Знаете, я как-то и не обратила на это внимания. Девочка вполне готовая, беременность нормальная... Знаете, она как поступила, сразу начались схватки. Тут в историю заглядывать некогда. Нет, я бы ей больше дала лет, значительно больше...
— К ней паренек ходил. Молоденький. На вашего сына похожий, — сказала дежурная сестра в приемной.
Оказалось, что она живет в одном доме с Князевыми.
«Этого еще не хватало, чтобы предполагаемый отец ребенка был похож на моего сына», — подумал Князев, а сам сказал:
— Мой-то все еще в игрушки играет.
— Этот тоже. Пришел раз с гитарой. «Я, говорит, хочу ей под окнами спеть, она это любит». Ну, не дурачки?
— А кто он ей?
— Как — кто? — удивилась сестра. — Выходит, муж. Он вроде бы немного пониже вашего сынка, а лицом очень похожий. И волосами.
— Они все сейчас друг на друга похожи, — буркнул Князев. Неприятно было, что сестра все время сводила разговор к его сыну. — А каких-либо примет особых вы не запомнили?
— Волосы до плеч, колечками такими...
Дались эти волосы всем: как про особые приметы, так обязательно: «У него волосы до плеч».
— А еще что-нибудь?
— Шапочка меховая, с козырьком, дубленочка, джинсы...
«Тоже мне приметы». У сына Князева была и шапочка, и дубленка, и джинсы, и волосы до плеч. Сколько раз говорил он ему:
— Отрежь ты эти патлы. Неприлично ведь.
Сын отвечал с превосходством:
— Мода, друг! Мода!..
— Двойки тоже мода хватать?
Тут сын делал пристыженное лицо, говорил покорно:
— Исправлю.
— Вы с ним не разговаривали? Кто он? Откуда?
— Нет. Только раз слышала, он ей под окнами кричал: «Мы обязательно поедем... Я придумал...» А куда и что придумал, не говорил.
— Ну, как же так получилось, что ни паспорта ее не было, ни адреса не заполнено в истории...
— Это Феня. Паспорт был — вот тут в кармашке паспорта у нас, — показала фирменную папку.
— А может быть, у нее и паспорта не было?
— Как? — удивилась сестра.
— А так. Вот тут написано 1962 года рождения, а месяца и дня нету. Может, она в декабре родилась. Откуда паспорт тогда, выходит, что ей только-только исполнилось шестнадцать.
— Нет, паспорт был. Это Феня замоталась и забыла записать.
— А при выписке тоже забыла?
— Она тогда не дежурила. Это же тридцать первого декабря было, под Новый год. Вера дежурила... Знаете, тоже могло получиться, что задергали, а тут еще праздник...
— Хорошо этот на гитаре-то играл? — вдруг спросил Князев.
— Что вы! Мы ему не разрешили.
— Значит, вы при выписке ребенка выносили?
— Я.
— Этот... Ну, муж ее, был?
— Конечно. Только без цветов...