Машины прибыли в Комо в восемь часов. Аудизио и Альдо Лампреди выскочили из машины и быстро вбежали по ступенькам префектуры. Первым на их пути оказался Бертинелли, недавно назначенный префектом города. Ему бросилось в глаза возбуждение и нервозность Аудизио. Он сразу попросил прибывших предъявить документы. С недовольным видом Аудизио достал пропуск с печатью Корпуса добровольцев свободы, который не произвел на Бертинелли никакого впечатления, так как за последние несколько дней ему приходилось видеть множество таких пропусков. Поэтому Аудизио пришлось достать пропуск с подписью Даддарио. На этот раз необходимый эффект был достигнут. Однако, перед тем, как оказать содействие, префект захотел узнать цель миссии. о. Когда ему сообщили, что группа приехала за Муссолини, чтобы вывезти его из Донго в Милан, Бертинелли насторожился. Он понимал, что партизаны, захватившие Муссолини, не захотят лишиться права содержать столь ценного пленника и передать его каким-то неизвестным "полковникам" из Милана. Тем более, что камеру тюрьмы Сан-Доннино в Комо уже приготовили к приему Муссолини.
Нежелание Бертинелли и его окружения расставаться с пленниками было понятным. Давая позже оценку событиям этого дня, Аудизио объяснил позицию местных властей "оскорбленным чувством мелкобуржуазного самолюбия".
К десяти часам утра переговоры все ещё не были завершены. Напряженность нарастала. Аудизио не удалось уговорить ни Бертинелли, ни членов местного Комитета национального освобождения уступить его требованиям. Он стал настаивать на встрече с бароном Сарданья, но в тот момент барона не оказалось на месте и отыскать его никак не могли. Тогда Аудизио потребовал соединить его с Миланом для консультаций с начальством. Чтобы никто не стал свидетелем разговора, он приказал всем очистить помещение и для пущей убедительности яростно размахивал пистолетом. Во время телефонного разговора Аудизио с Миланом, его приятель - полковник Альдо Лампреди и командир группы сопровождения Рикардо Мордини отбыли в Донго, не поставив Аудизио в известность.
В конце концов удалось достичь компромисса. Договорились, что захваченные фашисты будут переданы в руки Аудизио под расписку; ему также разрешили проехать в Донго и предоставили необходимый транспорт при условии, что его будут сопровождать два представителя Комитета национального освобождения из Комо. В четверть первого Аудизио был готов покинуть Комо. Однако в последнюю минуту к группе присоединились два человека. Один из них - офицер итальянских спецслужб, Джованни Десси, который выполнял задание американского командования по розыску Муссолини, а другой - секретный агент, называвший себя Карлетто. Это окончательно вывело Аудизио из себя, и он решил прекратить дальнейшее вмешательство посторонних в свою миссию. На окраине города машина, в которой ехали оба агента, остановилась у бензоколонки. В этот момент к ним подъехал Аудизио с автоматом в руках и повелительным голосом крикнул: "Выходите!". Агенты вынуждены были подчиниться.
Избавившись от двух нежелательных попутчиков, Аудизио помчался по направлению к Донго. Двое партизан из Комо следовали вслед за ним. По пути он захватил большой фургон для перевозки мебели, и в десять минут третьего машины въехали на главную площадь Донго.
Ошибочно приняв приехавших за группу убегающих фашистов или за боевиков, пытающихся освободить заключенных, партизаны встретили их стрельбой.
"Я прибыл сюда по приказу главного командования, - изо всех сил закричал Аудизио, выпрыгивая из машины и размахивая руками над головой. Кто здесь командир? Немедленно проводите меня к нему".
После небольшой паузы ему доставили ответ, который он счел оскорбительным. Командир отряда партизан находился в здании ратуши и сообщал, что если полковнику будет угодно явиться туда, его с удовольствием примут. Это вывело Аудизио из себя. Он стал в бешенстве кричать, что у него приказ, и он обязан его выполнить. Быстрым шагом полковник пересек площадь и вошел в ратушу. Сопровождающие следовало за ним. Навстречу вышел граф Беллини. "Полковник может войти, - сказал граф, - а его спутники пусть подождут снаружи".
Войдя в кабинет графа в ратуше, Аудизио обнаружил там Альдо Лампреди. Его попросили выйти. Разговор двух мужчин с глазу на глаз получился резким и нелицеприятным. Аудизио преуспел лишь в том, что сумел внушить Беллини, будто сопровождавшие его представители Комитета национального освобождения в Комо - агенты фашистов. Согласившись на их задержание, граф тем не менее дал понять Аудизио, что он не окажется более сговорчивым, чем префект Комо Бертинелли. Беллини не хотел предпринимать поспешных действий, о которых пришлось бы потом сожалеть. В своих воспоминаниях Аудизио писал, что в разговоре с молодым командиром повстанцев он был вынужден изменить тон и говорить с ним "весьма откровенно". Партизан по имени Сауро Ньези (его сестра была подружкой Беллини) утверждал, что он стал свидетелем сцены, когда полковник из Милана вручил графу желтый пакет. По словам Ньези, в пакете оказался лист бумаги, на котором стояла подпись некоего члена Комитета национального освобождения Северной Италии. Текст состоял только из одного предложения: "Полковник Валерио располагает полномочиями доставить военного преступника Муссолини в Милан". Через некоторое время в кабинет позволили войти соратникам Беллини, и тогда Аудизио, отбросив притворство, сообщил присутствующим истинную цель своего приезда.
"Я прибыл для того, - сказал он, - чтобы расстрелять Муссолини и его бонз."
Как описывал впоследствии последовавшую за этим сцену граф Беллини, он и его партизаны были буквально ошарашены. Наконец, после паузы Беллини заявил, что подобные действия являются "совершенно незаконными". Еще утром он достиг договоренности с Комитетом национального освобождения в Комо о переводе туда всех фашистов, включая Муссолини. "Что все это означает?" спросил он, имея в виду план расстрела пленников в Донго. Он является командиром местного партизанского отряда и не допустит ничего подобно.
Спор продолжался до трех часов дня, пока граф Беллини не решил прекратить его. В его голове созрел план, как выиграть время. Поскольку часть пленников содержалась в Джермазино, он объявил, что ему нужно съездить туда, чтобы забрать их. Кроме него только Микеле Моретти и Луиджи Канали знали местонахождение Муссолини. Граф полагал, что за время его отсутствия в Донго Аудизио не сможет установить место, где спрятан Муссолини.
Он ошибался. И Моретти и Канали оставались в ратуше после отъезда графа. Оба они - убежденные коммунисты. Кроме того, Моретти был знаком с другим, приехавшим из Милана, полковником - Альдо Лампреди, с которым вместе воевал. Не прошло и десяти минут после отъезда графа, как два полковника - Аудизио и Лампреди - уже мчались в машине по направлению к Бонзаниго. На сиденье рядом с водителем сидел Микеле Моретти.
Удивительна судьба участников этих событий. Вальтер Аудизио, он же полковник Валерио, он же Джованбатиста ди Чезаре Маньоли, является членом палаты депутатов от коммунистической партии. Альдо Лампреди, он же Гвидо, тоже жив, но никогда не рассказывает об обстоятельствах гибели Муссолини. Микеле Моретти, он же Пьетро Гатти, вопреки свидетельствам о его смерти или, наоборот, о безбедной жизни где-то за рубежом за счет своей доли от захваченных в Донго ценностей, скромно живет в своем доме на окраине Черноббио. Он до сих пор в компартии. Сразу после описываемых событий Моретти поделился со своими друзьями-партизанами и земляками подробностями этой операции. Однако сейчас он отказывается говорить на эту тему. Джузеппе Франджи, он же Лино, также поначалу рассказывал друзьям о гибели Муссолини. 5 мая 1945 года он погиб при невыясненных обстоятельствах. Его приятель, Гульельмо Кантони, он же Сандрино, вскоре скрылся на некоторое время, как полагают, в Швейцарии, однако успел дать интервью одному журналисту. Однако выяснилось, что в момент расстрела Муссолини он находился совсем в другом месте и не мог быть очевидцем событий. Сейчас Сандрино живет в небольшой деревушке на горных склонах, окружающих озеро. Луиджи Канали, он же капитан Нери, исчез. Кажется, он стал задавать слишком много неприятных вопросов о судьбе "сокровищ Донго", настаивая, что ценности отдали представителям компартии, а расписки вручили кому-то из партизан. Его подружка, Джузеппина Туисси, она же Джанна, пыталась отыскать своего приятеля, но тоже исчезла. Ее близкая подруга Анна Бьянки повсюду расспрашивала о судьбе Джанны и однажды её труп нашли в озере Комо. Ее отец поклялся найти убийц дочери, но был сам убит. Из политических соображений расследование этих убийств продолжалось в Падуе до 1957 года, но подобно другим скандальным делам в Италии, правда о них настолько окутана туманом лжи и страха, что вряд ли когда-нибудь станет достоянием общественности.