К Стюарту снова вернулись улыбка, блеск глаз и интерес ко всему, что обнаруживалось под водой. В какой-то момент его напугала рыба, и я так сильно рассмеялся, что пришлось резко подниматься на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Стюарт последовал за мной и снял маску, просто чтобы послать меня куда подальше и обрызгать водой, но при этом он улыбался.
И его поведение теперь и счастье, написанное на лице, разительно отличалось от состояния утром. Он делал вид, что мучается похмельем, но я сомневался, что это так. Когда некоторое время назад он уходил в свою комнату, то был бледен, и это совсем не выглядело как похмелье. В его глазах было что-то, что говорило мне обратное. Поэтому я оставил Стюарта в покое, думая, что ему просто нужно немного отдохнуть, но, когда он не вышел и к обеду, я решил постучать в его дверь. Я не думал, что он спит. Как только я понял, что ошибся, то отступил, но Стюарт уже проснулся.
Простыня скрывала его тело, но я мог видеть часть бедра и ягодицы. В эту короткую секунду он выглядел таким умиротворенным. И прекрасным. Затем он сел, простыня запуталась вокруг бедер, волосы слегка растрепались, он прищурился и почесал голову.
Это было очаровательно.
Я хотел залезть к нему в постель и сильнее взъерошить его.
То же самое подумалось, когда он поднимался передо мной по лестнице на палубу. Открывался великолепный вид на его задницу в этих красных трусах, и когда Стюарт встретил меня наверху, то вручил мне полотенце. Своим полотенцем он провел только по волосам, заставляя их топорщиться во все стороны. Его улыбка была ослепительной.
Эти красные трусы были довольно впечатляющими, пока были сухими, но вот мокрые? Мне захотелось встретить Кельвина Кляйна и расцеловать его.
— О чем ты думаешь? — спросил Стюарт с любопытной улыбкой.
— Что Кельвин Кляйн – гений.
Он посмотрел на себя, затем снова на меня и ухмыльнулся.
— Мистер Кляйн не может принять всю похвалу только на свой счет.
Я фыркнул.
— Нет, не может.
Он тоже засмеялся, затем посмотрел на риф и вздохнул.
— Мы снова выдвигаемся? Должны ли мы уже поднять якорь?
— Ага. Ты хочешь снова быть главным?
Его улыбка превратилась в ухмылку.
— Я всегда главный. Но если ты имеешь в виду, хочу ли я быть тем, кто будет за штурвалом, то нет. На этот раз ты веди. А я буду сидеть и наблюдать за профессионалом в действии.
— Всегда главный, серьезно? — парировал я. — Это не то, о чем ты говорил мне раньше.
Он повязал полотенце вокруг талии, сел, потянулся и скрестил ноги в лодыжках; расслабленно и удобно.
— Нет, я сказал, что мне нравится, когда меня втрахивают в матрас, но это не значит, что я не главный.
Я прыснул от смеха.
— Как скажешь.
Стюарт откинул голову, прикрыл глаза от солнца и улыбнулся.
— Я могу показать тебе позже.
Мой член оживился от его слов, но я позволил этой теме разговора соскользнуть. Стюарт был прав, нам нужно выдвигаться.
— Давай, поживее, — сказал я, похлопав его по плечу, проходя мимо. Он открыл глаза, когда я вышел на палубу. — Я возьму на себя грот. Ты отвечаешь за якорь.
Вскоре после этого мы отплыли. Я был за штурвалом, а Стюарт сидел рядом со мной, следил за курсом, проверял глубину и как всегда задавал вопросы.
Мы направились на север, взяв уверенный темп к восточной стороне рифа Арлингтон. Это был центр туризма, даже в неудачный день, и вокруг было много лодок. Но ветра́ благоволили нам, и, если я хотел изменить курс, Стюарт держал штурвал и слушал каждую инструкцию. Это были отличные несколько часов под парусом, но я хотел укрыться на ночь в подковообразной части рифа Арлингтон, позади Устричного рифа. В спокойных водах мы могли бы бросить якорь в песке, не беспокоясь о повреждении рифа, понырять, поплавать и пожарить стейк.
О, и выпить пару шотов текилы, слизывая соль с тел друг друга.
Да-а, давайте не будем забывать об этом.
Стюарт, пока мы плыли, светился неподдельной радостью. Поймав ветер, мы разрезали воду, словно нож, и казалось, что мы летим, а улыбка Стюарта могла бы осветить все восточное побережье.
Он поднял кулак и издал свой победоносный крик «йухууу», что заставило меня рассмеяться. И это восстановило его энергию, потому что, когда мы, наконец, бросили якорь, с ярко сияющими глазами, правильно или неправильно, он хотел делать все.
— Поплаваем перед ужином, — предложил он. — Мы можем понырять с маской и трубкой около рифа, даже походить на мелководье, если это возможно.
Я проверил время.
— Если ускоримся.
Стюарт исчез и вернулся через пятнадцать секунд со снаряжением для подводного плавания в руках и с улыбкой на лице. И через полминуты мы уже находились под водой. Риф Арлингтон считался популярным не зря: он был впечатляющим. Основная часть рекламных фотографий Большого Барьерного рифа была сделана именно здесь. Здесь даже соорудили постоянный понтон, где частные лодки могли останавливаться и высаживать туристов.