Фостер снял руку с руля и обхватил ладонью мое лицо.
— Нет, будешь. Прости, я просто пошутил. И вовсе не хотел тебя напугать. — Он притянул меня к себе для поцелуя, что было чем-то новым для нас. Это случилось спонтанно, в начале дня, без текилы и лимонов. — И вообще, если ты не попадешь в воду, как я буду слизывать соль с твоей кожи?
Он заставил меня улыбнуться, хотя я изо всех сил старался не делать этого.
— Я могу придумать, что еще ты можешь облизать, если вдруг захочешь чего-нибудь соленого.
Он закатил глаза и засмеялся, начал было отстраняться, но украл еще один быстрый поцелуй, прежде чем вернуться к управлению яхтой.
— Мы можем отправиться прямо к рифу, но я хочу, чтобы ты проложил наш курс.
— Как?
— По GPS. Я хочу отправиться на северо-восток, к верхней части Устричного рифа и основанию рифа Майклмас (Прим. пер.: риф, образующий северо-восточную часть комплекса рифов Арлингтона в пределах Большого Барьерного рифа). — Он поймал мой пустой взгляд, затем подтолкнул меня к цифровым экранам. — И я хочу, чтобы ты объяснил мне, как туда добраться.
Я видел, как это делает Фостер, и слушал его объяснения, но никогда не повторял сам. Так что, глубоко вздохнув, я нашел место, о котором он говорил, пробил его и передал координаты. Без сомнения, Фостер смог бы добраться туда и без GPS; он делал это для меня, не для себя.
— Направление ветра?
Я поискал точную информацию о ветре на многоцелевом экране.
— Эм-м, южное.
— Скорость?
— Пять узлов.
— Хорошо, и каков же мой курс относительно ветра?
Черт. Я попытался вспомнить, что он говорил…
— Эм-м, бакштаг (Прим. пер.: курс парусного судна при попутно-боковом ветре).
Фостер улыбнулся, и я понял, что оказался прав.
— Какова моя VMG?
— Твоя что?
— Скорость лавировки. Компромисс между скоростью и дистанцией для выбора оптимального курса при движении к месту назначения.
Блядь.
— Кстати, об этом. Когда ты объяснял эту часть, я отключился в тот момент, когда началась физика и тригонометрия.
Он запрокинул голову и засмеялся.
— Это скорость лодки. На экране в нижнем углу.
— Почему ты просто не сказал? — парировал я. — Четыре и шесть десятых.
Он одарил меня потрясающей улыбкой.
— Видишь? Из тебя еще получится моряк.
— Ой, да ладно тебе. Единственный моряк, который из меня может получиться – для Недели Флота (Прим. пер.: Неделя Флота – многодневный праздник в Нью-Йорке, США, когда все суда швартуются в Гудзоне и моряки сходят на сушу. Несколько дней весь город тусуется и гудит. И, чтобы «снять» или пофлиртовать с моряками и десантниками, многие девушки и парни сами переодеваются в моряков).
Фостер засмеялся, и я сел на скамейку рядом с ним. Он стоял за штурвалом, и как бы я ни любил загорать и нырять с маской и трубкой, эта часть мне нравилась больше всего. Морской бриз, играющий в волосах, яхта, скользящая по воде, шум ветра в полотнах парусов. Мне очень нравилась скорость, скольжение, гидродинамика. Настоящий прилив адреналина, и, с попутным ветром, мы в кратчайшие сроки добрались до рифа.
Фостер приказал мне поставить грот и поднять передний малый парус. Наш темп резко замедлился, когда яхта обогнула верхнюю часть Устричного рифа, чтобы проскользнуть до Майклмаса. Во́ды здесь были более мелкими и самого красивого бирюзового цвета, который я когда-либо встречал. Я видел песчаное дно, на которое мы бросили якорь, и рыб, что плавали вокруг кораллов, всего в нескольких метрах от нас.
— Черт возьми, это невероятно, — сказал я, глядя с кормы.
— Все еще не хочешь поплавать? — спросил Фостер.
— Только если ты пойдешь со мной.
Я не хотел лезть в воду в одиночку на случай, если меня накроет еще один приступ паники, но теперь я мог прикрываться акулами.
Фостер закатил глаза.
— Как будто у меня есть выбор.
Он опустил лестницу, но потом вернулся что-то делать с экранами. Я сел на корму и свесил ноги в воду. Она, конечно, была теплой, но сидеть под палящим солнцем в течение двадцати минут было нестерпимо.
Когда мне осточертело, я спустился в кабину, нашел солнцезащитный крем, а затем отправился на поиски своего капитана. Я добрался до камбуза, когда Фостер вышел из своей каюты, одетый в шорты для серфинга, и это означало, что мы будем плавать.
На моих губах мгновенно вспыхнула улыбка, и я поднял бутылку с кремом как трофей.
— Как раз вовремя.
Сначала я намазал его спину, потом грудь, спустился вниз по его прессу, пока буквально трахал Фостера взглядом, и позволил кончику моего языка высунуться.
— Я тут подумал, что мы могли бы поплавать прямо сейчас, — сказал я, изображая этакого заигрывающего засранца. — А потом, может быть, немного полежим на солнышке, чтобы обсохнуть, немного обнимашек, затем пообедаем, потом ты снова трахнешь меня, а позже, может быть, еще поплаваем перед ужином. А потом мы можем зайти на второй раунд, где ты на несколько часов погрузишься в меня. Как тебе такой расклад?