Его дом.
— Отшвартовывай, — сказал Фостер, заводя мотор.
Я перегнулся и отмотал лини, укладывая их так, как он мне показывал. Ухмыляясь, я спустился в кабину. Улыбка Фостера была отражением моей. Стоя у штурвала, он уводил нас от пристани. Я обнял его, прижимаясь к боку.
— Не могу поверить, что ты здесь, — прошептал я.
— Мне понадобилось семь дней, чтобы доплыть сюда, — сказал он, глядя на нос корабля.
Семь дней?
— Почему ты не предупредил меня о своем приезде?
— Как только я решил, что еду за тобой, то не останавливался. Я высадил своих последних клиентов на базу и больше ни секунды не мог выносить тишины. Ни секунды больше не мог без тебя, — сказал он.
Держа одну руку на руле, Фостер поцеловал меня. Я прижался к нему, наслаждаясь его губами, языком, прикосновениями. Замычав, он отстранился и снова посмотрел вперед, улыбаясь.
— Я позвонил в ваш офис, чтобы узнать, где найти тебя в Брисбене. Но они сказали, что ты в Сиднее, и я понял, что уже на полпути сюда. В любом случае, разве мое появление не было захватывающим? Романтичным?
Я фыркнул и обнял его чуть крепче.
— Я никогда еще не был так рад видеть кого-либо.
— Ты выглядел так, будто тебе не помешала бы небольшая помощь.
— Я тонул, — прошептала я ему в шею. — Это был мой переломный момент. Тот самый «уйди или умри».
— Я знаю — сказал Фостер с улыбкой, все еще глядя вперед, но его рука обняла меня крепче. — За тем столом собрались довольно значимые персоны.
— Я не хотел такой жизни. Ничего из этого.
— Знаю.
— Каждую секунду, с тех пор как покинул тебя, я ощущал, что мир смыкается надо мной. — Я посмотрел в его глаза. — Ты спас меня.
Он снова поцеловал меня, прижимая к рулю, и, прежде чем мы успели увлечься, со стоном отстранился.
— С такой скоростью мы не выберемся из гавани.
— Тогда брось якорь, — предложил я.
— Мы должны вернуться в порт Кэрнса за восемь дней. — Он нервно облизал губы. — Ты уверен, что хочешь такой жизни?
Я встретился с ним взглядом, чтобы он увидел в моих глазах искренность.
— Никогда еще не был настолько уверен.
— А как же твоя одежда и сумки в отеле? — спросил он так, словно только что вспомнил об этом.
— Черт с ними, — ответил я. — Там, куда мы едем, они мне не понадобятся. И у нас есть восемь дней, чтобы решить, что делать с моей квартирой в Брисбене. И машиной.
Так много, о чем нужно было подумать, но меня это действительно не волновало.
Как только мы отдалились от Сиднея, Фостер велел мне поднять грот. Море было неспокойным, с высокими волнами, но штормовая погода означала сильный ветер, и вскоре мы летели по воде на север, туда, где и должны были быть.
Фостер рассмеялся, когда я снял пиджак и бросил его на пол кабины. Я скинул туфли, стащил носки, затем стянул галстук и расстегнул две верхние пуговицы рубашки. Я держал галстук по ветру, издавая длинное «йухуууууууууу», стоя рядом с Фостером. Мы промокли под моросящим дождем, но шли прочь от шторма к более светлому небу и более спокойным водам. Туда, где лазурные море встречается с белыми песками, туда, где лучше любования закатом – это смотреть, как встает солнце. Где единственное, что было жарче тропиков, – мужчина, стоящий рядом со мной.
Эпилог
Стюарт
Солнце обжигало, ветер был теплым, а звук волн, плещущихся о корпус яхты, заставил меня улыбнуться.
Я лежал на палубе в одних плавках, а Фостер положил голову мне на живот. Я практически дремал, а Фостер, как обычно, забавлялся куском старой веревки, завязывая и развязывая узлы. Он проделывал это с закрытыми глазами, пока я играл с его волосами.
Пять лет назад он приплыл в Сиднейскую гавань и увез меня так сказочно, что сразу украл мое сердце.
Ну, это не совсем правда. Он украл его задолго до этого.
Я усмехнулся, вспомнив поездку из Сиднея в Кэрнс.
— Над чем смеёшься? — спросил он.
Я играл с его волосами, пролпуская пряди между пальцев и массируя кожу головы.
— Вспомнил залив Нельсона. И как мы только смогли добраться так далеко, прежде чем пришлось бросить якорь?
Он усмехнулся, хрипло пробурчав:
— Думаю, что это еще неплохо, что мы вообще доплыли так далеко.
— Боже мой, в тот день ты очень легко завоевал меня.
Теперь он рассмеялся.
— И ты наслаждался каждой минутой.
— Каждой секундой, — промурлыкал я. — Ощущения того, что ты творил со мной, живы до сихпор.
Фостер бросил на меня веселый взгляд. Веревка замерла в его руке.
— Хочешь, напомню?
— Да, черт возьми.
— Боже. Разве не насытился мной утром?
Я погладил его по волосам.
— Мне всегда мало.