— Мне?
— Вам…
«Чтобы так нагло! Чтобы так ничего не бояться!»
— Мне лично? — На лице следователя появилась ироничная улыбка.
— Ну я не знаю… — пожал плечами Чернов. — Это уж как полагается…
Порогин сложил руки на груди и набычился. Григорий почувствовал себя еще неуверенней и неуютней.
Следователь молчал. Пауза затягивалась.
— Я нашел эти деньги… — вынужден был заговорить Чернов. — Верней, мне их… Странно получилось… Был звонок, незнакомый голос попросил меня заглянуть в почтовый ящик…
«Неужели заподозрил? — забеспокоился Порогин. — Надо бы с ним помягче, пообходительней».
— И вы заглянули?
— Да…
— И обнаружили в ящике этот сверток?
— Обнаружил…
— Так вам эти двадцать тысяч долларов подкинули? — «догадался» следователь.
— Ну… Я поначалу подумал, что это чья-то шутка…
— Ничего себе шуточки.
— Да нет, я про звонок.
— А голос вы не узнали? — утвердительно спросил Порогин.
— Не узнал… Да и не прислушивался особо, не подозревал ведь, что этим все кончится… А потом… Думал, что он перезвонит, как-то разъяснит все…
— Но не перезвонил.
— Нет…
— И долго вы ждали?
— Три дня…
— Три дня, — повторил Игорь, проводя пятерней по взмокшим от жары волосам. — И что же вы делали эти три дня? Ну кроме того, что ждали повторного звонка.
— Ничего не делал, — как-то растерялся Чернов. — А что я должен был делать?
— Присвоить хотелось? — заговорщицки подмигнул ему Порогин.
— И в мыслях не было! — воскликнул Григорий, но, напоровшись на проницательный взгляд следователя, добавил: — Только в первый момент…
«Точно, заподозрил… Как гладко стелет…»
— А почему вы решили передать деньги именно мне?
— Я подумал… Быть может, это как-то связано с Ярошенко… Верней, с тем, что его арестовали… Хотя, если честно, я никакой связи не нахожу…
«Вот это уже ближе».
— Вы были знакомы с Ярошенко?
— Виделись пару раз… Привет — привет… Я ведь только вторую неделю в охране работаю.
— Но все-таки сразу заподозрили именно это?
— Ну да… — с плохо скрываемым раздражением махнул рукой Чернов. — Хотя Ярошенко-то здесь при чем? С какой стати он будет подбрасывать мне деньги?
— Уже подбросил, — поправил следователь.
— Ах, ну да… Но не он… Не знаю…
— А где вы раньше работали? — перескочил на другую тему Порогин.
— В конной милиции.
— М-м-м?
— А в чем его обвиняют, если не секрет? — полюбопытствовал Григорий.
— Секрет, — вскользь обронил Игорь и опять перескочил: — Значит, вы должны знать, как называются железные удила! Я вчера кроссворд разгадывал вторая буква «р», а четвертая…
— Трензель, — не задумываясь, выдал Чернов.
— Ну надо же! Верно, трензель! Вторая — «р». Подходит!..
— А вы сомневались? — польщенно улыбнулся Григорий.
— Любите, значит, лошадей?
— А кто ж их не любит?
— Я, например. Нет-нет, не в том смысле, что ненавижу. Просто как-то не пришлось соприкоснуться, понимаете?
— И много потеряли! — оживился Чернов. — Стоит только один раз попробовать, и не оторветесь, уверяю вас! Стоит только покормить с руки…
— А почему в отставку ушли? Если не секрет.
— Официально — пенсия. — Григорий не уловил иронии. — А если честно… Погорячился… А теперь уж поздно.
— Прошлого не вернешь? Ну да, ну да… — Порогин рассматривал сверток, но в руки почему-то не брал. — Что-то вы какой-то напряженный, а?
— Я не напряженный…
— Расслабьтесь, батенька, нас ведь никто не слышит. — Следователь вдруг понизил голос и, облокотившись на стол, подался всем телом вперед. — Мы ведь одни… Вы можете быть со мной предельно откровенны.
— Я и так… — невольно отпрянул Чернов. — Куда уж откровенней…
Наступило долгое молчание. Не мигая, они смотрели друг другу в глаза.
— Пре-дель-но, — наконец шепотом повторил Порогин.
— Мне больше нечего сказать… — тоже прошептал Григорий.
«Боится, не хочет рисковать. Впрочем, понять его можно».
— Хорошо-о-о… — протянул Игорь. — Что же мне делать с вашими деньгами?
— Они теперь не мои…
— Так кто, вы говорите, дал вам мой телефон?
— Я ничего не говорил, — снова насупился Чернов.
— Ну да… Обождите минуточку, что-нибудь придумаем.
Порогин вышел в коридор, открыл дверь соседнего кабинета.
— Видим, видим, все видим, — Беркович оторвался от экрана монитора, на котором черно-белое лицо Григория скучающе осматривалось по сторонам. — Давай, Игорек, закругляйся.