Трое накачанных парней с готовностью поднялись со своих мест.
— Мне нужно минут пять здесь побыть, — сказал Игорь, прислонившись к стеночке. — Для натуральности.
— Побудь, — шутливо «разрешил» Беркович. — Может, кофейку?
— Не сейчас. Вы момент не пропустите.
— Не волнуйтесь, это уже наши проблемы, — хмуро пробубнил один из парней, звякнув наручниками.
— Все выяснил, разрешение получил, сейчас мы быстренько оформим, — скороговоркой затараторил Порогин, вернувшись в свой кабинет. Он «запыхался». — Вы пока пересчитайте.
— Так ведь сколько раз…
— А вы еще разок. — Следователь положил перед собой бланк. — Все должно быть официально.
Чернов развернул сверток и, послюнявив палец, начал медленно, чтоб не сбиться, пересчитывать доллары.
«На свете нет еще пока команды лучше „Спартака“» — вывел Игорь на бланке первую строчку. За первой последовала вторая, так им же мелким витиеватым почерком: «Кто болеет за „Динамо“, у того больная мама». Такой вот официальный документ.
— Тютелька в тютельку.
— Давайте теперь я.
Григорий протянул следователю пачку. Тот, ловко захватив своей широкой ладонью не только деньги, но и запястье Чернова, чуть приподнял руку и на какое-то мгновение зафиксировал ее в таком положении… И этого мгновения хватило.
— Сидеть на месте!
Оперативники гурьбой влетели в кабинет и, не дав Чернову опомниться, оглушили его ударом в затылок…
В тот же день Порогин допросил Чернова. Допросил по-настоящему, даже можно сказать, с пристрастием. Но Григорий, потирая ушибленный затылок, упрямо гнул свою линию: кто-то позвонил, деньги подкинули в почтовый ящик, в аэропорту работает вторую неделю, о существовании Хлыста не имеет никакого понятия.
— Сейчас вас отвезут в Лефортово, — холодно сообщил ему Игорь на прощание. — У вас будет целая ночь, чтобы хорошенько подумать. Завтра опять встретимся. Вероятно, кто-то вам сказал, что вы умеете хорошо врать. Это неправда. Врете вы бездарно.
Порогин был на миллион процентов убежден в том, что Чернов кормил его заранее приготовленной легендой. А может, это была импровизация от безвыходности. Не самая лучшая импровизация. Потому что представить себе, что человеку просто так, от нечего делать, подарили двадцать тысяч американских долларов — не-воз-мож-но! Легче изобрести вечный двигатель или отыскать затонувшую Атлантиду.
Дежкина посмотрела видеозапись с самого начала, с того момента, как Чернов вынул из кармана сверток и положил его на стол.
— Не хочу, не хочу, выключи, — взмолилась она, когда накачанные ребята скопом навалились на майора. — Терпеть не могу… жестоко и бессмысленно…
— Он мог что-нибудь выкинуть, — вступился за оперативников Игорь.
— Включи чайник, — попросила Клавдия Васильевна и, словно оправдываясь, добавила: — Пирожков нет, замоталась, не успела…
— А мы чифиря замочим! — предложил Игорь. — Пачку на двоих!
— Да-а-а, запугал его Хлыст, — не слушая его, пробормотала Дежкина. — Ох, как запугал… Он ничего не скажет.
— Я его дожму, — упрямо произнес Порогин.
— Боюсь, не дожмешь.
— Дожму! Мне бы времени побольше…
— Чернов себе не враг, — задумчиво покачала головой Клавдия. — Он сейчас в таком положении, что одно лишнее слово — и под нож. Ему не простят.
— Но на что они рассчитывали?
— Как — на что, Игорек? У тебя какая зарплата?
— Уж поменьше, чем у вас…
— Вот именно.
— Неужели они были уверены в том, что я возьму?
— Запомни, Игорек, хороший следователь продается один раз. Но продается так, чтобы потом не было мучительно больно. Согласись, двадцать тысяч — не самый слабый вариант.
— Вас послушать, так получается, что я плохой следователь.
— Нет, Игорек… Просто твой момент еще не наступил.
— А вы когда-нибудь… — Порогин уставился на Дежкину. — Да?…
— Я — неисправимая дура, — вздохнула Клавдия. — А может, и мой момент не наступил.
Ее лицо вдруг посерьезнело, взгляд остекленел. Да-да, ее посетила какая-то гениальная мысль. Игорь это сразу уловил и напрягся.
— Что?
— Чернов же всю жизнь проработал в конном отряде. Кстати, ты проверял?
— Да, здесь как раз все сходится…
— Ну конечно же! — Дежкина хлопнула себя ладонью по лбу. — Все-таки как иногда человек умудряется себя запутать! Нет чтоб идти по прямой. Куда там! Все норовит загогулинами, в обход, по джунглям, где потрудней! А искомое бежит вдогонку, не успевает и жалобно пищит: «Стой, я же здесь! Подбери меня! Тебе же только руку протянуть!»