Казалось, Наташа даже не услышала его слов.
— Нет, мы поедем на остров, — произнесла она. — Должно быть, главные события теперь разворачиваются именно там.
— Как — на остров? — растерялся Граф. Сейчас?!
— Немедленно!
— Но это может быть опасно!..
Наташа смерила собеседника холодным взглядом:
— Граф, черт возьми, я не узнаю тебя. Не ты ли впутал меня в эту историю? Не ты ли уговаривал взять отпуск и мчаться на поиски Вени? Не ты ли, в конце концов, убеждал, что вычислил-таки настоящее местоположение театра и скульптуры Праксителя?…
Граф тяжело вздохнул.
— Ты хочешь сказать, — язвительно продолжала Наташа, — что я совершила это путешествие лишь для того, чтобы вытащить труп из шкафа и дать показания Одесской прокуратуре?! Плохо же ты меня знаешь!.. Если ты отказываешься ехать со мной, что ж, я отправляюсь на остров одна!..
— Вот и связывайся после этого с женщиной! — в сердцах воскликнул Граф и поднял с земли дорожные сумки. — Ни за что больше и ни при каких обстоятельствах!.. Ну что, режь меня!.. Отдаюсь на съедение львам. — Он не обращал внимания, что случайные прохожие шарахались от него в стороны, перепуганно тараща глаза. — Остров так остров. Поехали.
ОЧНАЯ СТАВКА
Чернова и Ярошенко привезли в прокуратуру с разницей в четверть часа и развели по разным кабинетам. Чтоб не было возможности договориться.
Порогин должен был появиться с минуты на минуту, он уже заканчивал допрос сержанта Леонтьева.
Еще прошлым вечером у Игоря были сомнениям нужно ли проводить очную ставку? Часто случается, что более сильный в психологическом плане человек подавляет слабого, заставляя его если не отказаться от показаний, то хотя бы изменить их.
Вторая опасность — возможность невидимого сговора, глазами, условными жестами, кодовыми словами, как угодно. Ведь не исключено, что Чернов и Ярошенко на самом деле знают друг друга гораздо ближе, чем кажется, и во имя каких-то там своих целей всячески скрывают эту близость.
— Я бы не советовала тебе… — сказала Дежкина, когда Игорь поделился с ней своими тревогами. — Рановато… Но давить на тебя не буду, не маленький. Думай сам.
И Порогин решил рискнуть. По его мнению, это был единственный способ вывести Хлыста на чистую воду. С Ярошенко все было предельно ясно, тогда как против Чернова имелись только косвенные и отнюдь не железные доказательства. Хорошо хоть, удалось пробить продление его задержания до тридцати суток.
Игорь всерьез рассчитывал на счастливый случай, на то, что в какой-то момент у Чернова-Хлыста не выдержат нервы и он сорвется.
— Знакомы ли вы с этим человеком?
— Да, — кивнул Ярошенко. — Это Чернов.
Протоколист застучал по клавишам пишущей машинки. Адвокаты подследственных, сохраняя молчание, напряженно вслушивались.
— А вы? — Порогин обратился к Григорию.
— Знаком.
— Это было чисто случайное знакомство или же вас связывало нечто большее? Например, давняя дружба, деловые контакты… Вопрос к обоим.
— Чисто случайное, — Чернов рассматривал свои ладони, сложенные лодочкой на коленях. — Наши кабинеты рядом, буквально дверь в дверь… Никакой дружбы не было…
— Я не знаю, — в отличие от своего оппонента майор Ярошенко держался с большей уверенностью и голос его звучал громче. — Теперь уже не знаю…
— Не совсем понятно, Александр Дмитриевич. Поясните ваши слова.
— Ну-у-у я же вам уже все рассказал…
— Расскажите еще раз, нам некуда торопиться.
— Я имел в виду, что… Вы уж простите, Григорий Михайлович, — Ярошенко виновато посмотрел на Чернова. — Но в связи с последними событиями и самыми свежими новостями… В общем, я бы не поклялся на Библии, что вы не Хлыст.
Поймав на себе подавленный взгляд Чернова, его адвокат многозначительно прокашлялся.
«Так-так, Ярошенко будет посильней, — обдумывая следующий вопрос, заметил самому себе Порогин. — Даже речь, свою разбавляет фразочками из западных кинофильмов. Впрочем, ему и терять-то нечего. А вот Чернов может оказаться неплохим актером. Невозмутимый тип…»
— А в чем бы вы поклялись на Библии?
— В чем надо, в том уже поклялся, — фальшивенько улыбнулся Ярошенко. — Мне больше нечего добавить к прежним показаниям. Или вы хотите, чтобы я ткнул ему пальцем в грудь и сказал: «Да, это Хлыст»? Так не скажу, клеветы не дождетесь.
— Значит, вы никогда не видели Хлыста в глаза, я правильно вас понял?
— Правильно.