— Найдутся.
— Надо насобирать хоть немного сухой травы. Дольше будет гореть, — распорядилась она.
— Ты собралась разжечь костер? — ахнул Граф. — Наташенька, да ты в своем уме?! Они нас увидят!
— Увидят-увидят, — оборвала его излияния молодая женщина. — Помоги мне, или я все сделаю сама.
Вздохнув, Граф начал подбирать с каменистой земли пучки высохшей травы — единственного растения, произраставшего на голом островке.
Он споткнулся о какое-то препятствие, не замеченное в темноте, и негромко выругался. Несколько камней с шумом покатились у него из-под ног и упали в прибой.
— Осторожнее! — воскликнула Наташа. — Они могут услышать!..
— Здесь фиговина какая-то, — пробурчал Граф, — черт-те что. Загадили остров, паразиты!..
Он наклонился, чтобы рассмотреть находку получше, и замычал от ужаса.
Граф увидел разбитый череп, и выклеванные глазницы, и раскрытый в беззвучном, остановившемся крике рот, и неловко заломленную руку, и уже не надо было объяснять, кому принадлежало лежащее в камнях тело. Это был подсобный рабочий Веня, вернее, то, что от него осталось.
Рядом валялась лопата, орудие убийства.
— На… надо бежать, — дрожащим голосом пробормотал Граф.
Наташа мрачно поглядела на труп.
— Вот и все, — сказала она, — все ясно. На все вопросы есть ответы. Разжигай огонь, Граф.
— Ты что?!! — взвился Граф, переходя на сдавленный истерический фальцет. — Какой огонь? Хочешь, чтобы и нас с тобой тут… вот так… лопатой!..
— А как же Артемида? — зло спросила Наташа.
— Да нет здесь никакой Артемиды! — заныл Граф. — Я не уверен, что тут и Аполлон есть! А вот убийцы тут есть…
— Вот об этом и речь. Здесь, на острове, действуют преступники…
— Она с ума сошла! — полубезумно хохотнул Граф.
— Спички! — напомнила Наташа. — Ты обещал спички.
Граф с раздражением похлопал себя по карманам и извлек спичечный коробок.
— Ведь знал же, — пробурчал он себе под нос, никогда не надо связываться с женщинами. Одни беды от вас и напасти!..
Он протянул Наташе спички, но уходить не стал, Наташа плеснула бензин на собранную сухую траву и, чиркнув, поднесла спичку.
— Не делай этого, — сердито сказал Граф, — пожалеешь!..
Раздался гулкий хлопок, и столб пламени взвился в небо. Без сомнения, он был хорошо заметен с берега — ослепительное пятно на фоне сплошной черноты. Теперь, главное, чтобы он не погас еще хотя бы минуту-две.
— Бежим, Граф!..
— О Господи!.. Куда?! — воскликнул Граф, прежде чем Наташа успела ухватить его за рукав и увлечь прочь от огня в темноту.
Они мчались, перепрыгивая с камня на камень, и слышали за спиной крики.
— Я старый человек! — причитал Граф. — У меня радикулит и геморрой!.. Зачем мне все это?…
— Быстрее! — подгоняла Наташа. — Про геморрой потом!..
Обернувшись, она увидала на фоне иссиня-черного неба несколько силуэтов.
— По-моему, они нас засекли! — сообщила Наташа.
— Еще бы! — простонал Граф.
Они перебрались через крутую гряду и оказались в узком проходе, который археологи в шутку прозвали «Каньон святого Петрищенко». Сюда, напившись до чертиков, всегда приходил блевать непременный участник всех археологических экспедиций Санька Петрищенко, подальше от чужих глаз.
Промчавшись по каньону, беглецы оказались на открытом месте.
— К лодке! — воскликнул Граф. — Я хочу в лодку! Но Наташа уже подталкивала его к катакомбам. Искать в темноте, спасаясь от погони, утлую лодочку, было бы теперь полным безрассудством.
— Стой! — кричали из темноты. — Стоять, суки, кому сказано!..
Граф обернулся и, оступившись, упал.
— Нога! — объявил он, и в голосе, казалось, вместе с испугом прозвучало злорадство. — Я же предупреждал, что не могу бегать!..
— Обопрись на меня! — скомандовала Наташа.
— Я подвернул ногу!
— Быстрее! — Наташа уже волокла своего капризничающего компаньона ко входу в подземное убежище.
В катакомбах, женщина была убеждена, они окажутся в безопасности. Ни один сумасшедший не рискнет последовать за ними в лабиринт, по крайней мере пока не наступит рассвет. Для того, кто не знаком с расположением древних нор, попытка преследования наугад обернулась бы верной смертью.
В темноте и спешке Наташа не сразу выбрала верную дорогу к катакомбам. Она потеряла лишь несколько секунд, но секунды эти были решающими.
Из темноты вынырнули несколько крепких фигур и направились к беглецам, отрезая дорогу.
— Мы пропали, — конючил Граф, — это все ты виновата!..