— Но я не одна…
— О да, конечно, инспектор, — Стивенсон вытянул шею, пытаясь заглянуть в комнату. — С ним все в порядке?
Натужное дыхание Пайпера разносилось по палате. Инспектор старался изо всех сил.
— Вы же слышали, что сказал доктор? Он спит. Простите, но я не могу больше оставаться с вами, мне нужно быть рядом с больным.
— Конечно, конечно, — заторопился Стивенсон. — По дороге сюда я зашел домой и взял свой револьвер, — он вынул из кармана оружие. — Возьмите, вдруг вам пригодится?
— Спасибо, я все равно не умею стрелять, — покачала головой Хильда. — Если хотите помочь, останьтесь подежурить вместе со мной.
— Конечно, конечно! — с готовностью согласился Стивенсон.
Хильда впустила молодого человека в палату и провела в соседнюю комнату. Руки ее дрожали от волнения.
— Вот еще один стул. Постарайтесь не уснуть.
Они уселись, и снова наступила тишина. Только тиканье часов да тяжелое дыхание инспектора раздавались в темноте.
Раз или два кто-то тихо прошел по коридору — по-видимому, сестра направлялась в очередной раз пить кофе. И снова только тиканье часов…
— Если кто-то придет, мы наготове, — нарушил тишину Стивенсон.
— Ш-ш-ш, — сердито прошипела в ответ Хильда.
Шли секунды, минуты, часы. Хильда уже засомневалась, не просчиталась ли она, — возможно, мышь поняла, что имеет дело с мышеловкой, и никакой приманкой ее уже не заманишь.
— Скоро утро, — снова раздался шепот Стивенсона прямо у нее над ухом.
Она не ответила, хотя вся напряглась, как взведенная пружина. Слабый проблеск зари просачивался из-под шторы, но в палате по-прежнему было темно, хоть глаз выколи. Теперь или никогда…
Ни шагов, ни скрипа двери, только слабое, едва слышное шуршание донеслось до слуха мисс Уайтерс.
Она резко встала.
— Тейлор! — От волнения у нее пересохло в горле. — Тейлор!
В тот же миг комнату залил яркий свет — с настольной лампы специально заранее сняли абажур, двери шкафа распахнулись, и появился сержант. Хильда держала руки на груди, готовая в любой момент выхватить пистолет.
У изголовья инспектора стоял Боб Стивенсон в одних носках. В руках он держал стакан с «лекарством», и лоб его был покрыт каплями пота.
— Что случилось? — Оскар Пайпер проснулся.
— Я… я только хотел… стакан воды, — заикаясь, оправдывался Стивенсон, не сводя глаз с Хильды. — Я не хотел никого беспокоить. Подумал, что на столике наверняка есть вода. — Он глянул на коричневатую жидкость, плескавшуюся в стакане, на поверхности плавали пылинки какого-то белого порошка. — Теперь я вижу, что ошибся и взял по ошибке лекарство…
Все молчали, не зная, что делать.
— Почему же вы его не выпили? — первой пришла в себя Хильда. — Это как раз подходящее лекарство для вас.
Глаза Стивенсона злобно сверкнули. Он криво ухмыльнулся:
— Ваше здоровье! — и поднес стакан к губам.
— Тейлор! Взять его! Что же ты стоишь, болван! — заорал инспектор, окончательно проснувшись. Но было уже поздно.
Стивенсон дрожащими руками опустил пустой стакан на стол.
Какое-то время он еще стоял, опираясь руками на столик. Лицо его медленно бледнело, глаза тускнели, но ухмылка осталась, осталась даже тогда, когда тело его корчилось на полу в предсмертных конвульсиях.
— Скорее! — приказал инспектор, приподнявшись на постели. — Вызовите сестру! Позовите врача! Несите сюда желудочный зонд! Ему не удастся улизнуть от суда!
— Не надо врача. Все равно ни суд, ни законное наказание не воскресят убитую девушку. Убийца сам себя наказал.
XXI. Подведение итогов
— Когда ты догадалась, что это Стивенсон? — устало спросил инспектор. Ему недавно сделали укол, и он все еще чувствовал сонливость.
Хильда сидела в изголовье кровати и щурилась от яркого утреннего солнца, заливавшего палату.
— Я давно подозревала его. Но никак не могла понять, зачем он это сделал, пока сержант не напомнил мне о Каррен. Он упрекнул меня, что я зря подняла шум из-за ее исчезновения. Но Каррен натолкнула меня на мысль: если одна девушка скрывает свое замужество, почему бы и другой не поступить так же? Я подозревала, что Боб Стивенсон знал бедняжку еще до того, как она пришла работать в школу. Они познакомились в имении Макфарланда. Он специально приглашает молодых учителей к себе на лето, чтобы потом принять на работу тех, кто ему понравился. Готова держать пари — Стивенсон и Энис Хэллорен поженились еще прошлым летом, в Гринвич Виллидж. Скорее всего, под чужими именами. Одного жалованья Стивенсона им, конечно, было недостаточно, а два учительских заработка — это уже вполне прилично. Но они преподавали в одной школе, поэтому им пришлось жить врозь. Помнишь, я рассказывала тебе о жалобах Энис на квартирную хозяйку, которая терпеть не могла молодых людей? Как только Энис переехала к Джейни Дэвис, единственным молодым человеком, который приходил к ней, был Стивенсон. Правда, приходил он якобы к Джейни, так что Макфар-ланд не мог ничего заподозрить.
А теперь я вкратце объясню тебе, что произошло. Семейная жизнь Стивенсонов не сложилась. Да и как она могла сложиться — им приходилось все время прятаться, жилн они порознь, вряд ли в таких условиях возможна семейная гармония. К тому же Боб Стивенсон — эротоман, неуравновешенный, невротический тип. Но почему он пошел на преступление?
Одно время я думала, что все дело в лотерейном билете. Энис выиграла большие деньги. Но эти деньги принадлежали и Стивенсону, ее мужу. Зачем же убивать? И зачем Джейни убивать Энис, ведь половина билета принадлежит ей?
Я продумала десятки вариантов, но все не сходилось. Энис в последние несколько дней очень плохо выглядела. Даже я обратила на это внимание. Кроме того, как выяснилось, она втайне пристрастилась к алкоголю. Но не в этом же причина ее болезни! И что самое обидное — преступник вершил свое грязное дело чуть ли не-на моих глазах, а ведь знал, что мне уже приходилось разгадывать подобные загадки! Может, у него не было выбора.
— Что-то уж слишком запутанно, — прервал его инспектор. — Даже голова разболелась.
— Чересчур много улик указывало на Андерсона. Именно это и убедило меня в том, что он невиновен. Девушка сожжена в печи — кто мог это сделать, если не истопник? Туфли найдены в его комнате — разве не улика? Все было подстроено так, чтобы направить полицию по следу истопника. Но улики рассыпались одна за другой: истопник был слишком пьян, и это подтвердили мед-эксперты, у Андерсона была солома в бровях и, самое главное, — у него слишком большие ноги. Помнишь те туфли, что я нашла возле тела убитой? Профессор Пфаффль утверждал, что это было убийство на почве секса, и основывался именно на том, что убийца снял с девушки туфли. На самом же деле убийца снял с нее туфли и прошел в них мимо моего класса, поскольку знал о моей подозрительности! У входной двери он переобулся и, пока я шла к окну учительской, чтобы посмотреть на Энис, успел выбросить их в окно.
— Пока все сходится, — согласно кивнул инспектор, — давай дальше.
— Дальше все просто — убийца снова проскользнул в здание, рассчитывая закопать тело в подвале, опять же наводя на истопника.
— Постой-ка, — возразил инспектор. — Ведь Андерсон мог обнаружить его там, пока он копал могилу?
— Он знал о норе Андерсона и знал, что тот имеет привычку ежедневно напиваться. Но он не рассчитывал, что тело так скоро обнаружат, потому что я в учительскую никогда не захожу — раздеваюсь у себя в классе.
Он спокойно копал могилу, как вдруг появляешься ты и путаешь ему все карты. Он оглушил тебя лопатой, с ним был топор, но убивать тебя ему не было нужды. Он прекрасно понимал, что там, где появился один сыщик, вскоре появятся и другие, поэтому ему пришло в голову сжечь тело. Управившись, спрятался скорее всего на втором этаже, поставил свой топор в витрину, а деревянную модель унес, чтобы позже уничтожить.
Так вот, он скрывался на втором этаже и ждал удобного момента, чтобы сбежать. Во всяком случае, он еще был в здании, когда я обыскивала третий этаж. Ага! Я поняла! Он хотел пробраться в свой класс, чтобы удалить кое-какие улики!