На улице и во дворе собралась толпа. Набежали соседи, покупатели мистера Пика и даже сам мистер Мелон. Завыли пожарные сирены.
Сэмми Лэнк был уверен, что он прихлопнул черномазого, но все же дождался санитарной кареты и поглядел, как закрывают простыней изувеченное мертвое тело.
Толпа зевак перед домом не расходилась. Пожарные погасили огонь, и толпа двинулась в дом. Кабинетный рояль выволокли во двор. Зачем они это делают, люди сами не знали. Скоро пошел тихий, моросящий дождичек. У хозяина соседней бакалеи мистера Пика торговля в тот вечер шла очень бойко. Репортер «Миланского курьера» успел сообщить в утреннем выпуске о том, что опять были брошены бомбы.
Дом судьи находился в другом районе, и Джестер не слышал взрывов; он узнал о том, что произошло, только утром. Судья, ставший к старости очень сентиментальным, дал волю своим чувствам. Мягкий по натуре и страдающий размягчением мозга старик отправился в больничный морг. Ему было явно не по себе. На труп он смотреть не захотел, но приказал перевезти его в похоронное бюро и выдал пятьсот долларов на похороны.
Джестер не плакал. Он старательно завернул партитуру «Тристана», которую он надписал Шерману, и запер в один из отцовских сундуков на чердаке.
Всю ночь шел дождь, но к утру прояснилось, и небо, как всегда после долгого дождя, было ясное и нежно-голубое. Когда Джестер подошел к сгоревшему дому, четверо отпрысков Лэнка барабанили на разбитом и вконец расстроенном рояле «Собачий вальс». Джестер стоял на солнцепеке, слушал фальшивые, мертвые звуки «Собачьего вальса», и сердце его наполняла ненависть.
— Отец дома? — крикнул он одному из ребят.
— Нету, — ответил мальчик.
Джестер вернулся домой. Он взял пистолет, тот самый, из которого застрелился отец, и положил в машину. Потом он медленно поехал по улицам города, свернул на фабрику и вызвал Сэмми Лэнка. Его и там не оказалось. Фальшивые звуки «Собачьего вальса», выводок детей, злая обида, что он не может найти их отца, — все это было как дурной сон: чтобы стряхнуть его, он заколотил кулаками по баранке.
Джестер боялся за Шермана, но в душе ни минуты не верил, что замысел приведут в исполнение. Нет, так в жизни не бывает. Все это как дурной сон. «Собачий вальс», разбитый рояль и поиски Сэмми Лэнка. Когда Джестер снова двинулся в путь, он сразу увидел Сэмми Лэнка, слонявшегося возле аптеки мистера Мелона. Джестер отворил дверцу машины и поманил его.
— Сэмми, хотите поехать со мной на аэродром? Я покатаю вас на самолете.
Сэмми, ничего не подозревая, самодовольно осклабился и подумал: «Вишь, какой я стал знаменитостью — даже Джестер Клэйн и тот приглашает меня покататься на самолете». И он с полной готовностью полез в машину.
Джестер сперва усадил в учебный самолет Сэмми, а потом перелез через него на соседнее сидение. Пистолет он положил в карман. Прежде чем самолет оторвался от земли, он спросил:
— Вы когда-нибудь летали?
— Нет, сэр, — ответил Сэмми, — но я не боюсь.
Джестер безупречно поднял самолет в воздух. Голубое небо и свежий ветер немного его оживили. Самолет взбирался все выше.
— Это вы убили Шермана Пью?
Сэмми осклабился и кивнул.
Произнеся имя Шермана, Джестер снова почувствовал, как сердце его екнуло.
— У вас есть страховка?
— Не… Ничего у меня нет, кроме детишек.
— А сколько их у вас?
— Четырнадцать, — сказал Сэмми. — Но пятеро уже большие. — Сэмми смертельно боялся, поэтому он все время глупо ухмылялся и, не умолкая, болтал: — У нас с женой чуть было не получилась пятерня. Родилось трое парнишек, а потом еще двое. Как раз после того, как появилась та пятерня, в Канаде, а у нас они были первенькие. Как подумаем с женой о тех, канадских, — и богатство у них и слава, а мамаше с папашей тоже ведь перепало деньжат, — внутри у нас так и защекочет. Мы чуть-чуть не вытянули счастливый билет, и всякий раз, когда жене подходило время рожать, думали: вот она, пятерня! Но получались только тройняшки да близнецы, а то и вовсе по одному… Раз мы с женой даже свезли своих малышей в Канаду — поглядеть на тех пятерых в их маленькой стеклянной детской. И все наши детишки схватили корь.