Он отлично знал, что анализ "суммового благополучия" зачастую приводил следствие к ошеломляющим результатам, когда за стройными колонками равнодушных цифр открывались волнующие картины... "Ну, какая разница, -иронически говорил в таких случаях Приходько, -- то ли один тигр, то ли сотня кошек?! Ведь стоимость-то у них одна, и все мяукают..."
-- Вот вы все шутить изволите, -- сказал однажды Сергею матерый жулик, директор промтоварной базы, -- а ведь и верно, какая разница? Ну, девчонки-кладовщицы не так товар записали. Ведь государство-то на этом не пострадало, всю выручку до копейки получило...
-- Оно вроде бы и так, милейший Алексей Ива-ныч, -- весело возразил Приходько, -- только чем объяснить, что в наличии у вас все лежалый товарец больше, а не хватает ходового, дефицитного? Например, ватников на четыре тысячи рублей больше, чем должно быть, а кофточек шерстяных на ту же сумму не хватает?
Директор базы недоуменно пожал плечами:
-- Действительно, откуда бы?
-- А вы не смущайтесь, Алексей Иваныч, я вам эту загадочку помогу подразгадать... Ватники-то вы со швейной фабрики у заворуя Шуры Терехова за треть цены взяли, без документиков, слева, так сказать.
А кофточки шерстяные спекулянтам через подсобку сбыли с наценочкой, в одну неделю. Товару на базе было на сто тысяч и осталось на сто тысяч, а вам двойной дивиденд -- и суммовой ажур, и растратчиком никто не назовет! И мы вас, -- жестко закончил Приходько,-- не назовем растратчиком. Есть такое слово "расхититель". Хищник, просто, по-русски говоря...
Приходько отключился от всех оперативных дел. С утра он вместе с ревизорами раскладывал ведомости на столе, вынимал из шкафа арифмометр и счеты -- и. начиналось! Вычитали, перемножали, складывали. Сергей что-то записывал, вычеркивал, линовал для себя какие-то листы, заполняя их постепенно колонками цифр.
Приходили ребята из отдела, здесь же на плитке кипятили чай, подшучивали. Тихонов серьезно спрашивал:
-- Сереж, а у тебя пистолет вообще-то есть? Может, ты в кобуре под пиджаком арифмометр носишь? Сергей лениво лягался:
-- Хорошо, что у меня хоть такое оружие есть. Жаль, нам по форме кортики не полагаются, а то бы ты язык мог в ножнах носить.
-- Нет, Серега, ну, серьезно, какой из тебя оперативник? Тебе бы в бухгалтеры-ревизоры, незаменимый был бы ты человек.
-- Это мы еще посмотрим, кто из нас нужнее как оперативник...
-- Да тут и смотреть нечего. Приемов самбо не знаешь, пистолет, сам признавался, в сейфе у Шадрина держишь.
-- Отстань, пустомеля! Ну, зачем мне пистолет? Я жуликов из арифмометра лучше, чем ты из автомата, отработаю.
-- А если тебе серьезного жулика брать придется, то как? Тоже с арифмометром?
-- Для нашего серьезного жулика арифмометр страшнее пистолета!
И снова шутили. Но все знали, что Приходько делает сейчас главное. И Приходько считал. Считал днем, вечером. Стихали шаги и разговоры в бесконечных коридорах управления. Звякал арифмометр, носились, гремя, как кастаньеты, костяшки счетов. Приходько шевелил губами, считал, считал...
-- Великая вещь -- бухгалтерия, -- самодовольно сказал Приходько, входя через несколько дней вместе с Тихоновым в кабинет Шадрина. В руках у него было несколько вкривь и вкось исписанных, испещренных цифрами листов бумаги.
-- Посмотрите, Борис Иваныч, это черновик сличительной ведомости по мастерской Балашова. Намазано тут, правда, но результат достоверный, трижды проверили...
Обычная выдержка изменила Шадрину.
-- Не томи душу! Какие результаты? -- быстро спросил он.
-- Результаты? -- улыбнулся Приходько. -- Результаты... Результаты -они вот какие: только за последние три месяца набрался у гражданина Балашова излишек разных деталей на четыре тысячи семьсот восемьдесят девять рублей!
-- Ничего поднакопил! -- гордо сказал Тихонов.
-- Но это еще не все, -- продолжал Приходько. -- На эту же сумму у него других деталей не хватает...
-- К каким маркам часов не хватает? -- напряженно спросил Шадрин.
-- Однообразная картина, -- хитро прикрыв один глаз, тихо ответил Приходько. -- Все недостающие детали предназначены для "Столицы"!
Детям нужен свежий воздух
Электричка протяжно заревела, звякнула во всех своих металлических суставах, поехала. Немногочисленные пассажиры быстро растеклись по платформе, и под большим белым трафаретом с надписью "Жаворонки" остались двое: молодая женщина с курносой девчушкой лет восьми. Женщина крепко держала девочку за руку, а та все время старалась заглянуть ей в глаза:
-- Мам, ну скажи, за что?
-- Подожди, егоза, дай посмотреть хоть, куда нам идти надо. Вот сюда, по-видимому, направо. :
Они спустились с платформы, перешли пути и пошли по узкому шоссе в сторону дачного поселка, начинавшегося сразу же за полем в небольшом лесочке.
-- Мам, а мам! Ну, скажи, за что? Женщина смеялась:
-- А ты угадай сама.
-- За пятерки? Да? За то, что помогаю? Да? За то, что сама пришила воротничок к форме? Женщина сделала серьезное лицо.
-- Вот если догонишь, тогда скажу, -- и она вдруг побежала по шоссе. На ходу она сбросила кофточку и осталась в пестром сарафане из модного набивного сатина. Девчушка на минуту растерялась, а потом кинулась за матерью. Скоро она догнала ее, и они побежали вдвоем, взявшись за руки. У леска мать остановилась.
-- Давай приведем себя в порядок, а то таких растреп никто к себе не впустит. Ты похожа на клоуна.
-- А ты на матрешку!
Черные вьющиеся волосы девчушки, собранные с трудом в две косицы, теперь выбились из бантиков и приклеились потными колечками ко лбу. Мать причесала девочку. Потом собрала в аккуратный узел на затылке свои густые русые волосы, и они отправились дальше.
-- Ну, мам, -- не унималась девочка, -- ведь говорила же сама, что поеду в лагерь. Говорила? А теперь сама отпуск взяла, да со мной на дачу. Ты что, меня нарочно так разыграла? Да? За то, что я себя хорошо веду?
-- За то, что не просила на станции мороженое, а то опять бы простудила горлышко и отпуск не удался бы.
-- Да я готова его никогда не есть! Я даже не люблю его вовсе! -тараторила без умолку девочка.