И, конечно же, по прибытии в Хоншир мы забыли о том, что такое праздники. С тех самых пор нас никогда не поздравляли, никогда не баловали. Санта-Клаус, торты или рождественские елки остались только на фотографиях и картинках...
В нашей памяти, в другой реальности.
***
Нас было трое друзей: я - Дэнни, Йенс и Джимми.
С ними я познакомился еще по приезде в приют.
Мы доверяли друг к другу, как никто другой, и часто проводили время вместе, эдакие любители нарушать правила. Каждую среду мы шли на кухню и наблюдали там за поварами. Нам очень нравилось это делать. Наверное, это было единственным интересным занятием в Хоншире, другого мы представить просто не могли.
В первую очередь я волновался о Джимми, моем верном друге, человеке, который с первых дней посочувствовал мне и справился с собственными проблемами, исключительно интимными. Потерей родителей, а затем новой жизнью в приюте. Такой жестокой, совершенно чужой.
С Джимми меня связывали особые отношения, куда более теплые, нежели с Йенсом. Просто потому, что с ним мы могли говорить о чем угодно: в "маленьком мире" мы боялись потерять друг друга и никогда не упускали возможность провести время вместе.
С Джимми мы понимали, что в Хоншире не получим того, чего получали наши родители. Мы были обречены: иногда мне казалось, что все, что происходит в приюте, в итоге заставит нас постареть: прежде всего, не физически, а душевно. Так оно и было.
Был конец декабря. Время приближалось к Рождеству, когда мы с Джимми сидели в гостиной для мальчиков и пили горячее молоко. То, которое изредка доставалось нам. Лишь на такие события, как праздники, мы могли позволить эдакие маленькие радости.
- Ты знаешь... - начал неожиданно Джимми в тот день, - Я думал, что Хоншир станет для всех нас родным домом, но этого так и не случилось. Я уже лишился сил и надежды...
Он заговорил об этом... Так резко, так неожиданно... Не спросив у меня согласия. Я отвечаю, выдавливая из себя слова. С трудом сдерживая ярость, боль и обиду.
- Нельзя страдать вечно. - произношу я дрожащим голосом, чувствуя сухость во рту, - Надо быть сильнее. Просто надо забыть...
Какой-то стыд за себя и сожаление за сказанное... Джимми, не слушая меня, продолжал:
- А я считаю, что можно. Я вырос без родителей. У меня их забрали. А меня забрали
у них. Боль утраты до сих пор не прошла. Ты думаешь, время лечит. Только это не правда! Это большая ошибка!
Я поморщился. Мне вовсе не хотелось в тот день говорить о Хоншире, но надо было растянуть общение с Джимми, посочувствовать ему, даже если это не представлялось возможным.
В моей голове созревал новый вопрос. Джимми рассказывает о родителях?
Надо было поговорить и о Йенсе. Нашем общем друге, о которым забыл Джимми уже давно.
Я спросил:
- С Йенсом ты сейчас редко общаешься?
Джимми усмехнулся:
- Один на один практически не общаемся. Мы с ним слишком разные, – и добавил, - Мне кажется, что он имеет много тайн. Ну… Многое нам не рассказывает.
- Но ты же не можешь совсем с ним не общаться, - с удивлением проронил я. – Он твой лучший друг.
Джимми усмехнулся:
- К сожалению, могу.
Меня удивил ответ Джимми. В тот день, в канун Рождества, он плохо отзывался о Йенсе. А как же проведенные годы? Столько лет они вместе дружили, и теперь Джимми вот так, запросто вычеркнул его из своей жизни. Бессмысленно, совершенно бессмысленно…
- Почему ты не хочешь с ним общаться? – произнес я, заранее зная ответ на вопрос.
Джимми усмехнулся, сочувственно глядя мне в глаза:
- Потому что он не понимает, в какой заднице мы находимся. – и добавил, -
- Пора возвращаться в общую комнату. Скоро начнется ужин. Радуйся, что мы еще дети и не сошли с ума от тоски.
***
- Знаешь, Дэнни, - начал Йенс, когда сегодня мы зашли в кабинет №37 и должны были сделать уборку, - Я постоянно думаю о тебе, то есть о нас. О том, как нам живется здесь… И мне кажется, что ты избегаешь меня. Разве я не прав?
Вечерело. Мы смотрели в окно на закат желто-оранжевого шара. На яркие блики, видневшиеся на поверхности стекла. Я дал себе время на размышление.
Эти слова... Опять Йенс о старом… О наших подростковых ссорах. Как он не понимает, что все это совсем не важно?
Я с беспокойством спросил:
- Ты помнишь наш первый день знакомства? Как мы приехали в этот приют, как нас встретили здесь и уложили в спальни… Этот день не забудешь, как и наше расставание с родителями.
Йенс посмотрел на меня, нахмурился, пожал плечами, словно не понимая, о чем идет речь.