— Должно быть, вы живете по соседству с человеком, который меня весьма интересует. Судя по отзывам, это странный тип. Его фамилия Карвер, и он знаменитый часовщик. Кстати, вы что-нибудь знаете о часовом деле? Это любопытное занятие. Карвер одолжил универмагу несколько своих наиболее ценных экземпляров — в том числе украденные часы. Кажется, им удалось даже позаимствовать несколько экземпляров в музее Гилдхолла…[5]
— Чертов вы шарлатан! — сердито воскликнул Мелсон. Потом он усмехнулся, и лунообразная физиономия доктора Фелла расплылась в ответной улыбке. — Наверняка вам не слишком интересен мой словарь. Но я… — Он поколебался. — Я забыл об этом, но сегодня там произошла странная вещь.
— Какая именно?
Мелсон посмотрел вперед между темными стенами, где уличные фонари освещали зеленые деревья на Линкольнс-Инн-Филдс.
— Какая-то шутка, — медленно ответил он. — Я толком в ней не разобрался. Это было сегодня утром. Я вышел после завтрака, в начале десятого, покурить и прогуляться. У всех домов там есть крылечко со ступеньками, парой белых колонн и скамейками с обеих сторон. Народу вокруг было мало, но полисмен шел по нашей стороне улицы. Я сидел и курил, глядя на дверь соседнего дома. Он меня интересовал, так как ваш часовщик выставил в окне табличку с надписью «Иоханнус Карвер». Я удивлялся, что в наши дни кому-то хватило духу переделать свое имя на Иоханнус.
— Ну?
— Внезапно дверь распахнулась, оттуда вылетела старуха с суровым лицом и побежала к констеблю. Сначала она пыталась сообщить о какой-то краже, а потом стала требовать, чтобы нескольких соседских детей отдали в исправительную школу. Старуха бушевала вовсю. Затем из дома вышла молодая девушка — красивая блондинка…
(Очень красивая, подумал он, с солнцем в волосах и не слишком аккуратно одетая.)
— Естественно, мне не хотелось, чтобы меня видели глазеющим на них, но я притворился, будто ничего не слышу, и остался на крыльце. Насколько я мог понять, леди с суровым лицом была экономкой Иоханнуса Карвера. Сам Карвер провел несколько недель изготовляя большие часы, которые должны были установить на башне загородного дома сэра такого-то. Работа была не по его профилю, и он взялся за нее только для того, чтобы угодить упомянутому сэру, который был его личным другом. Часы были закончены только вчера вечером, Иоханнус покрасил их и оставил сохнуть в задней комнате. Но кто-то проник туда, изуродовал часы и украл стрелки. Шутка?
— Мне это не нравится, — после паузы заметил доктор Фелл и взмахнул тростью. — Что сделал констебль?
— Он казался сбитым с толку, но что-то писал в блокноте. Блондинка пыталась успокоить старуху. Она говорила, что это, вероятно, просто глупая выходка и злая к тому же, так как часы испорчены. Потом они вошли в дом. Иоханнуса я не видел.
— О! Девушка принадлежит к его семье?
— Думаю, да.
— Черт возьми, Мелсон, — проворчал доктор Фелл, — мне жаль, что я не расспросил Хэдли поподробнее. Кто-нибудь еще живет в этом доме или вы не обращали внимания?
— Особого внимания не обращал, но дом большой, и, похоже, там живет несколько человек. Я заметил на двери табличку адвоката. По-вашему, это как-то связано с…
Они вышли на северную сторону Линкольнс-Инн-Филдс. В темноте площадь казалась более обширной, чем днем. Лишь в нескольких окнах домов виднелись полоски света сквозь щели в задернутых портьерах. Деревья напоминали ухоженный лес. Водянистая луна была бледной, как уличные фонари.
— Нам направо, — сказал Мелсон. — Вон там музей Соуна.[6] А двумя домами дальше живу я. — Он провел руками по влажному металлу перил, глядя на фасады зданий. — В следующем доме обитает Иоханнус. По-моему, нет смысла стоять и смотреть на дом…
— Я в этом не уверен, — отозвался доктор Фелл. — Парадная дверь открыта.
Оба остановились. Слова доктора подействовали на Мелсона как шок, тем более что в доме номер 16 не было света. Луна и уличные фонари смутно освещали его, как нечеткий рисунок — массивное, узкое и высокое сооружение из красного кирпича, казавшееся почти черным, с белыми оконными рамами и каменными ступеньками, ведущими на крыльцо с круглыми колоннами, поддерживающими крышу, почти такую же маленькую, как колпак часов. Большая дверь была распахнута настежь. Мелсону показалось, что она скрипит.
— Вы полагаете… — шепотом начал он и умолк, завидев под деревом перед домом более темную тень — кто-то стоял там, наблюдая. Но дом уже не был безмолвным. Послышались стон, крик, а затем обрывки слов, звучащих как обвинение. Тень отделилась от дерева, и Мелсон с облегчением разглядел силуэт полицейского шлема. Он услышал твердые шаги и увидел, как зажегся фонарь, когда полисмен поднимался на крыльцо дома номер 16.