Абель был конкретным человеком, не одной из жертв массового убийства.
Прежде чем встать, Хоук еще раз проверил карманы. В брюках нашел какую-то мелочь, чек за бензин. Проверил нагрудный карман с вышитыми на нем инициалами: «Эй-Джей». Вытащил квадратик желтой бумаги. Стандартный, с полоской клея по одной стороне, какими все пользуются, чтобы наскоро что-то записать. Увидел имя, фамилию, местный номер телефона.
Возможно, с этим человеком и собирался встретиться Абель Раймонд. А может, эта бумажка давно уже лежала в кармане. Хоук положил находку в пластиковый пакет к остальным вещам, собранным на месте преступления. Еще одна ниточка, которую следовало проверить.
Чарльз Фрайдман…
ГЛАВА 9
Я больше не услышу голоса своего мужа. Я так и не узнала, что случилось.
Огонь бушевал на Центральном вокзале большую часть дня. В бомбе использовалось мощное зажигательное вещество. В четырех бомбах. По одной заложили в два первых вагона поезда, который проходил через Гринвич в 7.51. Они взорвались, как только поезд остановился у перрона. Две другие запрятали в урны на платформе. Ста фунтов гексогена в каждой вполне хватило бы для того, чтобы разрушить здание приличных размеров. Они говорили, что такую тактику террористы применяют в Ираке. Можете себе такое представить? Чарли ненавидел войну в Ираке. По телевизору называли имена, показывали фотографии пожарища, говорили и о химическом составе бомб. В эпицентре пожара, который смогли потушить только на вторые сутки, температура превышала две тысячи градусов.
Мы ждали. Мы ждали первый день, в надежде что-то услышать. Хоть что-нибудь. Голос Чарли. Сообщение из одной из больниц, куда его доставили. И куда мы только не звонили: в Управление полиции, по горячей линии, нашему конгрессмену, которого лично знал Чарли.
Безрезультатно.
Погибли сто одиннадцать человек. Включая трех смертников, которые, как подозревала полиция, ехали в двух первых вагонах. Где всегда сидел Чарли. Многих не смогли даже идентифицировать. От них ничего не осталось. Однажды утром поехали на работу и исчезли с лица земли. Как и Чарли. Мой муж в последние восемнадцать лет. Попрощался, перекрывая шум фена, и уехал, чтобы сдать автомобиль на техобслуживание.
И исчез.
Что они нашли, так это ручку с обгоревшей верхней частью кожаного брифкейса, который дети подарили ему в прошлом году. Ручку явно оторвало взрывом, а золотая монограмма «ЧМФ» похоронила все наши надежды и вызвала слезы.
Чарльз Майкл Фрайдман.
Эти первые дни я не сомневалась, что он чудом, но выбрался из этого ада. Чарли всегда выбирался. Он мог упасть с крыши, закрепляя спутниковую антенну, и приземлиться на ноги. Обычное дело для такого, как он.
Но он не выбрался. Не позвонил, не нашлось ни клочка его одежды, ни горсти пепла.
И я никогда не узнаю…
Я никогда не узнаю, погибли он при взрыве или уже в огне. Оставался ли в сознании, чувствовав ли боль. Думал ли о нас. Произносил ли перед смертью наши имена.
Какой-то моей части более всего хотелось схватить его за плечи в этот последний момент и прокричать ему в лицо: «Как ты мог позволить себе здесь умереть, Чарли? Как ты мог?»
А теперь я должна смириться с тем, что он ушел. И больше не вернется. Хотя это так трудно…
Он никогда не повезет Саманту в колледж в ее первый учебный день. Не увидит, как Алекс забивает мяч. Не узнает, какими они станут, когда вырастут. А он бы так ими гордился!
Мы собирались состариться вместе. Уплыть на островок в Карибском море. А теперь он ушел, исчез в пламени.
Восемнадцать лет нашей жизни.
Восемнадцать лет…
И я даже не поцеловала его на прощание.
ГЛАВА 10
Несколькими днями позже (в пятницу или субботу — Карен потеряла счет) к ним зашел детектив из местной полиции.
Не из Нью-Йорка. Люди из полиции Нью-Йорка и из ФБР уже заходили, узнавали о перемещениях Чарли в тот день. Этот работал в Гринвиче. Он позвонил заранее и спросил, сможет ли Карен уделить ему несколько минут по вопросу, не связанному со взрывами на Центральном вокзале. Она ответила: конечно. Все, что могло отвлечь ее от этой трагедии, пусть и на несколько минут, казалось подарком небес.
Когда он пришел, она на кухне ставила в вазу цветы, которые прислал один из клиентов Чарли.
Карен знала, что выглядит ужасно. Но в такие моменты не до внешнего лоска. Ее отец, Сид, который прилетел из Атланты и взял на себя многие хлопоты, привел его на кухню.
— Я лейтенант Хоук, — представился детектив. Для копа выглядел он очень стильно: пиджак спортивного покроя, слаксы, со вкусом подобранный галстук. — Я видел вас на городском собрании в понедельник. Отниму у вас лишь несколько минут. Очень сожалею о постигшей вас утрате.
— Благодарю вас. — Карен кивнула, откинула с лица волосы, пригласила его на застекленную террасу, предложила сесть, села сама, натужно улыбнулась.
— Моя дочь неважно себя чувствует, — вмешался отец, — поэтому, если вас не затруднит, постарайтесь…
— Папа, я в полном порядке. — Она улыбнулась еще раз, закатила глаза, поймала взгляд лейтенанта. — Все нормально. Позволь мне поговорить с полицейским.
— Хорошо, хорошо, — кивнул отец. — Я буду в гостиной. Если понадоблюсь. — И вернулся к телевизору, закрыв за собой дверь.
— Он не знает, что делать. — Карен тяжело вздохнула. — Никто не знает. Для всех это очень тяжелый период.
— Спасибо, что согласились поговорить со мной. Много времени я у вас не займу. — Детектив что-то достал из кармана. — Я не уверен, что вы слышали об этом, но в понедельник в городе автомобиль сбил человека. Молодого парня. Насмерть. На Пост-роуд.
— Нет, я не слышала, — отозвалась Карен.
— Его фамилия Раймонд. Абель Джон Раймонд. — Лейтенант протянул ей фотографию улыбающегося, хорошо сложенного молодого человека с рыжими волосами, заплетенными в косички, который стоял на берегу рядом с доской для серфинга. — Эй-Джей, так его называли. Он работал в мастерской по ремонту и восстановлению старинных автомобилей. Переходил Уэст-стрит, когда его сбил мчавшийся на высокой скорости внедорожник, повернувший с Пост-роуд. Этот человек даже не остановился. Протащил Эй-Джея футов пятьдесят, а потом уехал.
— Это ужасно. — Карен смотрела на молодое лицо, сердце сжималось от печали. Что бы ни случилось с ней, она жила в маленьком городке. Это мог быть кто угодно. Чей угодно сын. В тот самый день, когда она потеряла Чарли.
Она подняла глаза на лейтенанта.
— А какое это имеет отношение ко мне?
— Вы, случайно, раньше не видели этого человека?
Карен вновь посмотрела на фотографию.
Симпатичное, жизнерадостное лицо. Такие длинные рыжие косички она бы точно запомнила.
— Думаю, что нет. Нет.
— Вы не слышали, как кто-нибудь упоминал про Абеля Раймонда или Эй-Джея Раймонда?
Карен еще раз взглянула на фотографию, покачала головой:
— Нет, лейтенант. А что?
На лице детектива читалось разочарование. Он вновь сунул руку в карман, достал пластиковый пакет с лежащим в нем квадратом желтой бумаги.
— Мы нашли этот листок в кармане рабочей одежды погибшего.
Когда Карен прочитала надпись на листке, она почувствовала, как скрутило желудок. Глаза ее широко раскрылись.
— Это имя и фамилия вашего мужа, не так ли? И номер его мобильника?
Карен в полнейшем недоумении посмотрела на детектива, кивнула:
— Да. Совершенно верно.
— И вы уверены, что ваш муж никогда не упоминал фамилии этого человека? Раймонда? Он работал в нашем городе, ремонтировал и восстанавливал старинные автомобили.