Волнение, охватившее Евгения в первые минуты, прошло. Он встал и твердо сказал:
— Прошу удовлетворить мою просьбу. Мягким прикосновением руки Виктор Яковлевич усадил летчика обратно.
— В Испании сложная военно-политическая обстановка. Внутри республики не все ладно. Там нелегко, за Пиренеями.
Виктор Яковлевич поднялся с дивана. Остановившись у висевшей на стене карты, подозвал Евгения.
— Видите, какая широкая полоса территории, занятой мятежниками и интервентами, отделяет север Испании от центра страны? Самая узкая часть — между Уэской и Бильбао — составляет на сегодняшний день 240 километров. Северному фронту очень трудно. Республиканские войска, чтобы оттянуть на себя часть сил противника с севера, вторую неделю атакуют Уэску. Впрочем, об этом вы сами в газетах читали. А вот этого вы еще не знаете.
Взяв со стола лист бумаги, Виктор Яковлевич прочитал:
— «Над республиканскими позициями почти постоянно находится около ста германских и итальянских самолетов, бомбардируя беспрерывно окрестности Бильбао. Несмотря на это, республиканские войска отбрасываютпротивника, переходя часто врукопашную». Это из сводки о положении на Северном фронте к исходу семнадцатого июня.
Помолчали.
— Разрешат мне уехать в Испанию? — тихо спросил Степанов.
— Ваша просьба удовлетворена!
— Когда выезжать?
— Какой быстрый, — улыбнулся Виктор Яковлевич — Вам придется встретиться с товарищами, у которого получите детальные указания. Не забывайте и о том, правительство Испанской Республики должно дать июне на ваш въезд в страну. На все это необходимо время.
Он разжег потухшую трубку.
— Прошу вас помнить об одном: помогая Испании, Советский Союз выполняет свой интернациональный долг не только перед испанским народом, но и перед трудящимися всего мира. Это нам завещал Ленин. По поведению и боевым делам наших людей испанцы и добровольцы из других стран судят о первой в мире стране социализма. В любой ситуации не забывайте, что вы советский человек!
— Понимаю, товарищ комиссар!
— Испания — страна, народ которой первым принял удар фашистских легионов, — продолжил Виктор Яковлевич. — Сейчас для всех, кто понимает, какую страшную угрозу человечеству несет фашизм, Испания — пароль свободы.
Комиссар прошелся по кабинету.
— Поедете не один. Думаю, когда узнаете, кто ваши попутчики, останетесь довольны. Завтра в девять утра встретитесь с ними у начальника Военно-Воздушных Сил. А пока можете быть свободны.
Евгений поднялся.
— Есть какие-нибудь просьбы? — остановил его Виктор Яковлевич.
— Нет.
— Постойте, у вас ведь мать в Москве?
— Да, я москвич.
— Если мать будет в чем нуждаться, пусть позвонит.
— Он записал на листке номер телефона. — Желаю успеха!
К матери на Брестскую улицу Евгений приехал ужевечером. Он не знал, как объяснить ей свой скорый отъезд. Ведь о том, куда он направляется, не должен знать никто. Даже она…
— Я, мама, в Москве ненадолго. Через два-три дня уеду, — сразу выложил он. Елена Петровна вздохнула.
— Вот и Костя так — заехал на часок и укатил на Дальний Восток, только его и видела.
— Что поделаешь, — Евгений обнял мать. — Ведь служба у нас военная. В командировку меня посылают.
— Надолго…
Он пил чай, смотрел на хлопотавшую у стола мать и думал о том, какая нелегкая доля выпала ей.
В 1917 году, после смерти отца, она осталась с пятью ребятишками. Днем работала на производстве, ночью шила. Как ни тяжело было, а детей вырастила и выучила. И вот теперь разлетелись все в разные стороны.
— Мама, — сказал он. — Если писем долго не будет, ты не волнуйся. В тех местах, куда еду, почтовых отделений, возможно, нет. Но вести к тебе приходить будут.
— Писать вы с Костей не мастаки, — с грустью сказала Елена Петровна. — Думаете, пять строчек напишете — и хватит матери?
— Брат хоть женат, ему есть о чем рассказывать. А что я тебе напишу? О полетах? Или как на танцы хожу? Разве тебе интересно?
— Матери все интересно. Помню, как твой отец в солдатах был, так каждую неделю письма присылал. Прав да, писал не он, а писарь их ротный. Но хорошие письма приходили, — улыбнулась воспоминаниям мать.
— И от меня будут хорошие, — пообещал Евгений.
Предстоящая встреча с начальником Военно-Воздушных Сил командармом второго ранга Алкснисом волновала Евгения Степанова. Всего полгода назад, в январе тридцать седьмого года, Степанову и другим летчикам его бригады пришлось держать своего рода экзамен перед командармом.
В тот морозный день на аэродроме под Ленинградом шли полеты. В полдень из-за верхушек мачтовых coceн вырваласьтройка истребителей. С разворота они зашли на посадку.
— Алкснис! — пронеслось по стоянкам. Яков Иванович Алкснис пользовался среди авиаторов большой любовью и непререкаемым авторитетом. Сын латвийского батрака, ставший красным командиром, Алкснис пришел в 1926 году в Военно-Воздушные Силы, не имея летной подготовки. Обладая огромной работоспособностью и настойчивостью, он сумел за короткое время овладеть профессиями штурмана и летчика. И теперь не было в ВВС страны ни одного типа самолета, на котором не умел бы летать командарм.
Узнав, какие задачи стоят перед летным составом, Алкснис сказал командиру бригады Иванову:
— Прекрасно. Пока двигатель не остыл, слетаю и проверю, как стреляют ваши пилоты. Потом на земле вместе подсчитаем пробоины.
В воздух ушли командир отряда Иван Девотченко, Евгений Степанов и самый молодой летчик их эскадрильи Михаил Котыхов. Вместе с ними взлетел и Алкснис. Над полигоном они в порядке очередности атаковали мишень-конyc, которую на буксире тащил бомбардировщик. Результаты стрельб оказались высокие. Все три летчика получили за них благодарность.
«Помнит ли Алкснис наш совместный полет?» — подходя теперь к массивному зданию управления ВВС, думал Степанов.
Углубившийся в свои мысли Евгений вздрогнул, когда вдруг кто-то обхватил его сзади за плечи. «Такие бицепсы могут быть разве у Миши Котыхова или Никиты Сюсюкалова. Но Котыхов только вернулся из отпуска. Зачем ему быть в Москве? Никиту позавчера я видел — он гулял со своими дочерьми в военном городке. Тогда кто?». Евгений с трудом высвободился из цепких объятий и обернулся. На него смотрели добрые глаза Никиты Сюсюкалова. Поодаль, рядом с невысоким плотным Мишей Котыховым, стоял стройный голубоглазый Семен Евтихов. Из-за их спин выглядывало круглое, добродушное лицо Ивана Девотченко. А вон Виктор Кустов, Григорий Попов, Алексей Горохов. Все это были его сослуживцы по бригаде.
— Вы? — только и мог выговорить Степанов.
— Ну як? — довольный произведенным эффектом, улыбнулся Девотченко.
В просторном, с настежь открытыми окнами кабинете начальника ВВС было прохладно. С улицы доносились отдаленный звон трамваев и прерывистые сигналы автомобилей. Подтянутый, с безупречной военной выправкой, командарм Алкснис широкими шагами направился навстречу вошедшим.
— О, старый знакомый, — произнес он своим xapaктерным выговором, задерживаясь возле Котыхова.
Михаил улыбнулся в ответ на ласковое приветствие, Алкснис неожиданно провел рукой по русой голове юноши. Михаил смутился и покраснел. А Алкснис уже обратился к Ивану Девотченко:
— Это правда, что вас запорожским казаком зовут?
Грузноватый, бритоголовый командир отряда и впрямь смахивал на лихого запорожца.
— Да мало ли что придумать могут, товарищ командарм! Был случай перед Новым годом — в стенгазете меня в папахе и с саблей нарисовали. Но я ведь не казак — добродушно проговорил Девотченко.
— Еще один знакомый, — останавливаясь рядом с Евгением, произнес Алкснис. — Вы что, сговорились в Испанию ехать?
— Здесь только встретились.
— Вот как? — улыбнулся командарм.
Алкснис пригласил всех сесть. Прошелся по кабинету.
Не первый раз беседовал он с летчиками, уезжавшими за Пиренеи. И каждый раз, когда командарм Haпутствовал этих молодых сильных ребят, отправлявшихся встречу смертельной опасности, глубокое волнение охватывало его. Он знал: в Испании немецкие и итальянские интервенты получили немалый опыт ведения воздушных боев, превратив небо и землю этой страны в полигон, они проверяют свою военную технику, отрабатывают тактические и оперативные боевые приемы. Противник силен и коварен. И нелегко придется там на первых порах нашим пилотам…