Четыре тысячи, которым не хватит оружия, — оснащаем полицейским снаряжением, формируем из них четыре полка Народной Дружины. Один полк обеспечивает порядок на Матоке. Второй на Бияшаре и на праздничной ярмарке. Третий по всему центру города. Четвертый резерв.
Это если царь не бросит в город курсантов из Жижисилахи. Тогда придется отрывать силы на оборону города по линии западных окраин или хотя бы по Барагуве.
— Быстро не бросит. Будет долго думать. Там дворянские сынки. Да и командиры у них в курсе, что за такие сражения медалей и премий не положено. А пуля в лоб на баррикаде — запросто. Наш основной противник — драгуны.
— С ними справимся, — Стерк улыбался как мальчишка, слушая как дает гудок недостроенный кусок паровоза, резкий, напористый и звонкий, — Мне бойцов тренировать негде. Еще телефоны нужны, хотя бы сотня для системы связи. И как быть с рабочими на заводах Кусини?
Кундушаук смотрел на молодое и веселое лицо Стерка — такой кулачный боец, готовящийся на ринг. В глазах азарт, ставки, слава. Скуластое, с мощными челюстями и бровями, большими мальчишескими еще глазами, с профилем уверенного, привыкшего побеждать крепкого мужика. Видно, что не ляжет, если вдруг пропустит пару ударов. Но будет ли драться до конца? Вряд ли готов погибнуть за дело рабочих чужой страны… Да и не похож на опытного вояку. Хотя расклад предлагает вроде правильный. Его план пока похож на стройный и четкий, как этот сиявший краской паровоз в воротах цеха. И Стерк похож на парня, который не боится крови, ни своей ни чужой. Видно, что он уже много убивал и вроде не страдает от этого нарушениями сна или пищеварения:
— Рабочих Кусини пока не агитировать. У них хорошая СБ, выявит. Будем предлагать вливаться в наши ряды непосредственно в момент захвата складов. Телефоны дам. Послезавтра с тобой вместе спустимся в подвалы Стальпрома. Посмотришь и скажешь, что надо обустроить. Там полно места под тиры и тактические занятия. И звукоизоляция надежная, и охрана чужих не пустит. Еще вопросы?
— Общий политический сценарий. Как начинаем?
— Правильный вопрос. Заруби себе на носу, боец. Это не война. Военным путем Гувумангу не одолеть тремя тысячами винтовок. Это политический проект, в котором силовая часть — только подчиненный политике элемент. Все управление — мое. Стреляете или не стреляете по моему приказу. И стрелять надо как можно меньше. Городских стражников не убивать, они могут перейти на нашу сторону. Жителям ущерба не наносить — это наш потенциал сторонников. Даже с драгунами надо помягче. По крайней мере попытаться.
29-го мы выводим сто тысяч рабочих на митинг за права и социальные условия. Твои десять тысяч сидят на Стальпроме и ждут. По моему звонку идете брать склады и вооружаться. Развертываетесь согласно твоего плана. И дальше только оборона на тех рубежах, что ты назвал и минимум насилия. Максимум праздника, ярмарки, агитации, всенародного подъема и единения. Наберем толпу под полмиллиона — тогда двинем этой массой на Цитадель и заставим царя отречься. Ты стреляешь только, если этому плану кто-то пытается помешать оружием. Основной вероятный противник — дивизия драгун в Килиме. Они обязаны будут хотя бы изобразить борьбу.
Часть 5
Заговор. Глава 7. Мечты о Республике
Главный Прокурор Фахал сгреб свои бумажки в папочку, закончив доклад, но не ушел, сидя в кресле поднял глаза на Канцлера:
— И собрали сведения по Жижисилахе. Среди офицеров и курсантов идут разговоры активные. Мол, Саута — молодец, настоящая царица, понимает военных, и вообще красавица… Типа, вот кто должен править. Важиба после встречи с ней организовал движение из молодых дворян. Тысяч пять человек. Из них тысяча самых здоровых и борзых разбиты на сотни и десятки, назначены командиры, проходят регулярно сборы в пригородных поместьях. Фактически, готовый полк. Только без оружия.
Старик, не ожидая ответа, встал и молча ушел, оставив Байлара переваривать сказанное одному. Канцлер сложно двигая губами, переводил взгляд с окна на стену и обратно, решив отвлечься, взял с угла стола листок каллиграфически исписанный пером — донесение от Прокурора Файдазавада. Столичный сыск докладывал, что среди рабочих Стальпрома и Нордвонка, а также десятка мелких фабрик и всякой городской бедноты ведется активная агитация за трудовые, гражданские и политические права трудящихся. Есть основания полагать, что пропаганда ведется при попустительстве или вообще по приказу Кундушаука и Снейла. К концу осени возможно массовое выступление за отмену монархии и сословий, за учреждение Конституции, Парламента и всеобщие равные избирательные права.