Байлар вручил купцу пачку масок, пачку перчаток и жетон с красным крестом — пропуск для перемещений по городу, паспорт гражданина Гувуманги на имя Хатимы, жетон члена Файдазавадской Торговой Палаты, бумажку с правом аренды торгового помещения по адресу Кусимта 64, строение 2., с отметкой разрешения от санитаров.
Тембез, следуя за двумя в штатском, спустился по лесенке во двор, сел в машинку типа старой Тойоты. Авто мягко тронулось и выехало на трассу. В щедром свете фонарей были видны следы наводнения — ил, кучи мусора, разваленные дома. Быстро домчались до Барамумбы, нырнув в ночные улицы столицы. Опять пошел дождь, Советник вспоминал, как бывал тут в прошлый раз — лет пять назад, теплым солнечным летом. Теперь тут было как-то уныло, стремно и пустынно. На тротуарах почти не было прохожих, редко мелькали машины. На перекрестке вынырнули навстречу мужики в кожанках и в масках с ружьями наизготовку, приказали остановиться.
Двое взялись осматривать салон машины, багажник и капот, третий подпихивал под днище зеркало на палке, четвертый долго и дотошно разглядывал документы Тембеза. Еще трое держали Тойоту на прицеле, стоя в сторонке.
— Еще раз напоминаем о необходимости выполнения правил Карантина, товарищ Хатима, не забываем масочку и перчаточки, — Вежливо басил милиционер, вылитый душегубец, видимо, главный на этом посту, — Доброго пути!
Выехали на Мрабамаишу, где торчали в небо обгорелые стены Хекалумаиши, свернули на Бияшару, где дома были разгромлены артиллерией и грабителями примерно через один, наконец добрались до набережной — Кусимты. Тут дома были по целее и даже горели вывески ресторанов и игорных домов, но никаких веселых тусовок, никаких проституток и пьяниц. Тишина и покой, только тут и там патрули милиции в кожанках, дозоры драгун в красных шинелях, посты городских стражников в бушлатах.
Штатские высадили Тембеза с чемоданом за пару домов до его магазина и уехали. Купец дальше дошел дворами сам, найдя адрес пустой торговой лавки. Зашел, удовлетворенно видя что внутри просторно и чисто, что есть подвал и второй этаж. Нашел в шкафу вполне приличные в столичном стиле штаны, пиджак, пальто и шляпу на свой размер. Поднялся наверх, глянул в окно в дом напротив, где жил Объект. Там на втором горел свет и мелькали за шторами силуэты, еле слышна была музыка и говор, похоже бизнес-коуч собирал тусняк.
Тембез, сбросив куртку и ботинки, лег на кровать поверх покрывала и уставился в темный потолок.
— А у тебя довольно стремное заданьице, могут и грохнуть, — Вплыл опять голос в сознание, предлагая сотрудничество, — Может помочь? А то замочат…
— Я уже старый. Мне все равно.
Эпилог
— Заходим! — Бросила Милина своим и сама шагнула во двор. Краем глаза оценила как ловко молодой милиционер, недавний рабочий, махнул прикладом в затылок сзади не успевшему среагировать бандиту, охранявшему калитку. Пару месяцев как от станка, а работает прикладом, будто с детства этим занимался… Во дворе преступнички тоже не успели вскинуться, огребли кто как и скоро лежали на земле. Пока одни бросились вязать им руки и ноги, Кивулиока с группой захвата бегом двинула к отливавшим белизной в ночи каменным стенам. Из окон шмальнули, ранив опера, он присел схватившись за живот. Десяток бойцов рабочей милиции кинулись стрелять с винтовок по окнам, Милина с еще парой десятков бойцов бежали к дверям дома и к высоким сводам веранды.
Лео и Милина
Выбила ногой дверь, бросила внутрь гранату. Как только бахнуло, вломилась, мелькнув черным своим кожаным пальто в свете фонаря, в холл, рявкнув звонко и зло:
— Всем лечь! Морды в пол! Оружие из рук!
Для убедительности с грузовика на улице длинно и щедро полили огнем из пулемета окна верхнего этажа. На первом все подчинились неожиданности и натиску, оставив их с охраной, понеслась по лестнице наверх, где по коридорам шла стрельба, возня и вопли. Нервно дернула щекой, услышав прямо у лица щелчок пули в стену и запах свежесверленного дерева, бросила вперед нож, пробив кадык кому-то, кто целил в нее из обреза. С тремя своими приближенными, взятыми с собой из каторжников-вольнобригадовцев, добежала до широкого круглого зала, там посередине лежал расколотый стол, валялись на полу салаты, фужеры и картишки. В большом кресле морщился сам Кубабуш, поднимая вверх руки, жались в угол две голые девушки, стояли у стены еще двое в шляпах, тоже руки вверх.