— Кончайте его, остальных вяжите и тащите вниз, и запускайте прокурорских.
Один в группе захвата ранен, и один подвернул ногу на веранде, нормально, — думала Милина шагая вниз, оценивая результат операции. Уничтожен один авторитет, шесть его бандитов, задержаны двадцать. Ликвидирована уже четвертая крупная банда за две недели, сначала операции по очистке Файдазавада от криминальных сообществ силами рабочей милиции. Еще пяток таких ночей и столица вздохнет спокойнее. Хотя заставать их врасплох и сразу кучей становится с каждым разом все сложней. Кубабуш этот уже утром был бы с деньгами в Кусипани, а вечером неизвестно где.
Внизу бегло глянула на паркет, где лежали в позе «руки за голову» задержанные, поморщилась опять, кивнув своему помощнику «из каторжан»:
— Тут было двадцать, а уже девятнадцать. Узнай кто ушел. И узнай кто предал.
Оглянула холл — нехилый такой дворец, небось князь тут какой жил… Все-таки, какие только мечты не исполнились за эти два месяца… Кубабуш был еще недавно средней руки бандитик, а теперь пировал в таком особняке. Стал одним из тройки самых опасных главарей столицы. Триста стволов в банде не считая шелупони. Пять тысяч золотом на подвале.
Вышла на дождь и холод под беззвездное небо, села в инопланетный черный гелик с тонированными стеклами и мигалками на крыше. Было уже к пяти утра, нет смысла ехать в штаб спать, можно начинать новый рабочий день. А обычно утро она начинала с визита в морг городского госпиталя, туда и пошуршали по мокрой черной брусчатке Барамумбы.
Морг встречал злым синим светом и прелым запахом. От стены до стены на носилках лежали итоги прошедших суток — объективные и зримые. Сотня умерших от файдазавадки, на десяток меньше, чем ночь назад, вдвое меньше, чем десять дней назад, втрое меньше, чем в середине декабря, на пике эпидемии. Три десятка погибших по криминальным причинам, вдвое меньше чем в середине декабря когда только начала работу ее милиция. Еще тридцать от прочих разных причин. Пять трупов с той хаты, куда влетел снаряд из гаубицы с Цитадели. Да можно и не считать, даже на беглый взгляд видно что носилок меньше, треть подвала только занято, а было битком… Милина, поднимаясь по лестнице вверх, чувствовала удовлетворение и гордость — таки получалось в этом кавардаке наводить типа порядок, расхлебывалась по-тихонечку эта каша.
Отправила своих приближенных каторжничков готовить захват очередной банды, сама с начальником санэпида выехала к Бияшаре, где среди развалин и воронок от взрывов, начал опять работать рынок. Туда же колонной выдвигался полк милиции — рабочие с Автозавода.
Торговали кто с земли, кто с кузовов машин всем подряд — мука, зерно, варенья-соленья, сразу в кучу шмотки, утварь, телефоны, автозапчасти, бытовая техника. Кивулиока махнула широко рукой в кожаной перчатке — тысяча ее милиционеров встали в цепь и пошли через торговые ряды, толкая вперед себя санитаров, сверявших у торгованов справки санэпида о проверке товаров и самих продавцов. Тут и там возникали возня и ругань, местами вопли и толкотня — справки были не у всех. Рабочие отпихивая владельцев, совали весь недозволенный товар в мешки и грузили в катившие за ними грузовики.
— Что же ты, Сука, творишь⁈ — орала на нее старуха, у которой бойцы отнимали ведра с сухофруктами, — Чтоб тебе отлилися наши слезы! У меня внуки голодные дома! Убийцы вы проклятые бесстыжие!
Милина кипела, хватаясь за эфес сабли, разбить башку злой бабке, но сдержалась, повернулась ко всей толпе разгневанных торговцев, зычно проорав:
— Всех предупреждали по сто раз! Без справки торговать не дадим! Или вымрем все или карантин!
Милиция активно работая прикладами и грозя штыками, прошла через весь базар, нагрузив изъятым полсотни машин. Холодно глядя на лица торговцев полные отчаяния и тоски, ненависти и растерянности, на слезы и местами кровь от тех самых прикладов, Кивулиока крикнула жечь. На глазах у всех грузовики сваливали товар в яму посреди площади, бойцы обливали все щедро солярой… Полыхало ярко, горячо и смрадно. Милина терла лоб перчаткой, поминая проклятия старушки, прикидывая, что сегодня все-таки пришлось изымать меньше товара чем вчера — доходит постепенно до народа, что вся торговля только через санконтроль.
Зазвучал блатняком телефон, там был Стерк:
— Привет, Милиция! Заедь ко мне, пож, сегодня вечером.
— Слушай, дел полно…
— Это важно. Заедь.
В штабе милиции на Барамани на плацу была построена почти тысяча бойцов, перед ними у стены два десятка милиционеров уже без красных лент, со связанными за спиной руками. Милина шла вдоль их скорбной шеренги, смотрела но опущенные головы, ловила взгляды исподлобья. Остановилась рядом с щуплым парнем, похоже из фабричных, спросила у особиста, в чем провинился.