Глядя на ухоженные клумбы и мелькавшие во дворах фонтанчики, вспоминала родной городок Ангамаситу в южной Махалигизе. Ее детство прошло в таком же домике, с таким же двориком и фонтанчиком, где она игралась с такими же собакой и кошкой. Шаука сама себе улыбалась, вспоминая счастливое беспамятное время смешливой и беззаботной озорной девчонки. Тихий город, относительно небедный дом, любящие ее родители, милая тихая школа для девочек на окраине, где совсем рядом были лес и река. Полдня в школе с подружками и добрыми учителями, полдня с мамой, помогая немножко по дому. Вечер с папой, вернувшимся с работы, чтоб почитать ей книжки и поболтать о физике, медицине и космосе. Ночь в мягкой кроватке с кошкой и большим игрушечным львом.
Заехала на двор местной школы для мальчиков, припарковавшись у крыльца. Поднялась в холл спросить Файду — учителя истории, с которым зналась по Институту. Старик, лучше многих академиков знавший древние культы этих земель, вышел к ней в белом длинном халате, теребя длинные седые локоны бороды, играя костяными четками. Чинно поклонился, рассказал длинно и красиво, как польщен визитом ведьмы из Цитадели. Не удивился вопросу про Чавивафу — тут многие заинтригованы этими ритуалами, если не сказать взволнованы:
— Я был на одном из мест, осмотрел все там, но написать в рапорте нечего — ни на что не похоже. Не в порядке показаний под присягой, и не в формате научного заявления, могу, конечно, поделиться теориями. Принесение жертв животных на перекрестках дорог применялась магами Воды, которые среди прочих язычников были изгнаны из Империи триста лет назад и, в основном, исчезли в пустынях Мотогорофы и джунглях Дунгизы. Вода для них означала время, перемены, хаос и смерть. Ритуалы проводили, чтоб «помочь» переменам а также вызвать дожди, подтолкнуть роды, отогнать беду или мор. Но это было обращение к Смерти, а не к мертвым. И человеческие жертвоприношения они не проводили, трупы не выкладывали.
Магия с мертвецами — редкое дело. По преданиям, фактически сказкам, с тысячу лет назад примерно в этих краях орудовали такие колдуны-отшельники, но в чем суть их ритуалов сейчас не известно. На некоторых дорогах в лесу остались их камни с текстами на неизвестном языке. Может, если сможешь прочесть, то что-то поймешь.
Взяв у Файды карту с примерно отмеченным ближайшим таким, вроде бы колдовским мегалитом, пообедав со стариком в школьной столовой котлетками с кашей и компотом, не теряя времени отправилась в путь.
Рядом с указанной деревушкой свернула с трассы на проселок в лес. После полудня тут было влажно от испарений, гулко гудела мошка, орали и шерудили ветвями птицы. Дорога скоро стала почти непролазной, две глубокие колеи до половины заполненные мутной жижей. Вокруг почти ничего не видать за плотной стеной буйных зарослей. Ехала медленно, качаясь на ухабах, осыпаясь мелкой зеленой трухой с лиан, потревоженных ободом кузова. «Кулунга» вполне справлялась с испытанием, пробег у нее не хилый, несмотря на то, что ей всего три года. Машинка, сделанная на заводе в Файдазаваде, средней комфортабельности легковушка, способная по грунтовке (как и по мостовой) разгоняться до 30 км/ч, неплохо себя чувствовала и на пашне и на вот таком вот… Справа на сиденьи поблескивал-успокаивал на всякий случай револьвер. Саута в эту поездку не дала денег на охрану, типа не привлекать внимание, да и не так уж опасно. Но пожаловала эту штучку, произведение науки и техники оружейного завода Кусини, выписав лично разрешение на хранение и использование.
Шаука, ворочая руль, наслаждаясь работой машины и неистовством нетронутой природы вокруг, умиляясь вспоминала своего дружка-северянина, с которым училась в Институте в Мажигизе на медфаке. Он и научил ее обращаться с авто и с револьвером. Ездили вместе вечерами далеко за город пострелять по баночкам, да побаловаться под звездами в салоне на заднем.
Прямо перед носом потемнело, протерев глаза, ведьма увидела на дороге конкретный завал. Рухнула поперек высоченная тяжеленная паиба, привалив собой еще кучу деревьев помельче. Вышла посмотреть — такое не объехать, ни перелезть, ни даже обойти — завал тянулся до трясины в обе стороны.
Покряхтев, посопев, достала из багажника крюк, прицепив его на трос к буксировочной скобе. Полезла поругиваясь через густые ветви к рухнувшему дереву, орудуя сноровисто длинным острым ножом. Насадила крюк на ствол там, где он плотно лег к мощным веткам размером с мужицкий торс. Вернулась в кабину, замотала бинтом проткнутый об острые шипы палец. Глядя, как быстро бордовели бинты от обильного кровотечения, развернула машину и врубив передачу, плавно газуя, поволокла паибу и все, что за нее цеплялось. Кулунга ревела и пыхтела, швырялась грязью из под колес, но тащила, пока не сдвинула все «это» настолько чтоб можно было протиснуться.