- Да, там… слева на полке… — ответила Аня из комнаты. Заходить на оккупированную территорию не хотелось.
- Какое хорошее масло! — донесся неожиданный и подозрительный восторг.
Вскоре с кухни донеслось уверенное шкварчание, за ним запах жареного.
- У Вас всё в порядке? — спросила Аня и тут же мысленно отругала себя за миндальничанье с наглой гостьей.
- Да! — донеслось беспечное.
Аня стала ждать приглашение на сырники, но его не последовало. Воцарилась гнетущая тишина.
Сильвестр сунул на кухню нос, но одумался и прыгнул на колени к хозяйке, пытавшейся спрятаться от творящегося в мире безумия за страницами фантастического романа.
Время шло и тишина стала прямо-таки неприличной.
Аня решила, что уж налить чай на собственной кухне без приглашения она может. Скинула плед и протестующе мяукнувшего кота, сунула ноги в шлепанцы и направилась в царство борщей и выпечки.
Увиденное там её несколько удивило.
В раковине блестела жирными краями здоровенная и совершенно пустая миска, предназначенная для новогоднего оливье. На столе стояла полупустая бутылка оливкового масла. Ещё утром она была полной. Гостья остекленевшим от сытости взглядом смотрела в окно.
Аня открыла рот, чтобы задать какой-то вопрос, но так и не сообразила, что именно ей непонятно и нуждается в уточнении.
Гостья переместилась в комнату и включила телевизор. Время скрипело ржавыми шестеренками, пока из школы не вернулся Ванька.
Аня уже слегка усовестилась тому, что не всегда столь сильно радовалась сыну. Разогрела борщ, накормила, опросила:
- Как дела в школе?
- Нормально…
- Как оценки?
- Никаких…
- Точно никаких? Смотри у меня! Поел? Ладно, давай уроки делать…
За физикой с геометрией не заметила, как вернулся Серёга.
За ужином краснодарская кукушка так гоготала над каждой его шуткой, что он, должно быть, задумался о карьере в stand up. Анин борщ снисходительно хвалила. Мол, неплохо для северянки, приезжайте, я вам покажу настоящий борщ.
Аня крепилась — впереди была милонга.
Пока южная хищница наносила боевой окрас и красила ногти на ногах, Аня помыла посуду, уложила сына спать и кинула в сумочку платье с туфлями. Готова. Ресницы можно и в машине накрасить.
В пятницу вечером весь центр от Петроградки до Лиговского гудит и светит фонарями. Марафон в этот раз в приличном месте. Дом Еврейской культуры, как-никак.
Понаехали шумные и благоухающие итальянцы в пестрых рубашках, преимущественно пресные, как обезжиренный йогурт, швейцарцы с немцами и финнами. И любимцы всех женщин поляки. Ну и местные ватники, конечно, надеются получить свежих впечатлений от заграничных штучек. Это они по наивности, естественно.
На марафонах существует негласное правило хорошего тона: первый вечер танцевать с уже знакомыми партнерами и партнершами. Выгода тут для всех обоюдная. Так укрепляют узы, показывают товар лицом и сами изучают витрину. Ну а самая первая танда обычно отдаётся близкой половине.
Серёга в этот раз плясал как-то нервно. Бил копытом и суетился, как молодой сеттер, впервые взявший след. Обычное дело, когда столько новых юбок не танцованы. Аня привыкла, и даже почти не обиделась, что с первыми звуками кортины муж растворился в толпе. Она хороша собой, недурно пляшет, а это значит, что и ей будет чем заняться этим вечером. Тем более, что пока она танцевала, её внимательно изучала польская делегация.
Едва Аня присела поболтать с Настькой Петровой, как тут же поймала на себе сразу несколько заинтересованных взглядов — презентация прошла успешно.
Бросать подругу и кидаться в объятья первого встречного легионера — дурной тон. Аня решила, что может позволить себе поманерничать и танду-другую пропустить. А ещё она может пропустить бокал-другой шираза. Для куражу.
И вот Петрова продолжает фоном ездить по ушам, во рту раскрывается букет с вишневыми нотками, и Ане хорошо. В принципе, она может пропустить и больше двух танд. Торопиться некуда. Впереди вся ночь.