— Так, о чём это я, — снова заговорил Агееч. — А, да… Так вот… Гон, устроенный нам охотниками за головами, он не закончился же. В последний раз нас большая стая теневых гончих настигла. Их ещё эльфийским возмездием называют. Слыхал о таких?
Угез в это время прихлёбывающий сбитень, поперхнулся. Откашлявшись, пробормотал негромко, с явным недоверием:
— Слышал… Бугор моей прежней ватаги рассказывал и запрещал не то, что говорить что-то, смотреть в сторону эльфов. Не байки, значит?
— Не байки. Мы тогда в одной имперской деревеньке были. Только-только по местному обычаю хотели с вдовушками развлечься. По взаимной симпатии, конечно. Так, Чэч чего-то там учуял, и как был голым, так с сеновала во двор выскочил и давай орать: «Тревога!» Я, грешным делом, подумал всё, — протекла крыша у бугра. То и не удивительно, сколько всего на нас тогда навалилось. Ладно, думаю, уважу прилюдно, соберусь, оденусь. А потом мы все вместе над этим посмеёмся, — бугор наш на подначки необидчивый. Только успели одеться, как действительно, твари эти прямо из воздуха, с изнанки, выпрыгивать начали. Ну и понеслось месилово…
— А как же… выжили-то? Говорят же, что ещё никому не удавалось.
— Помогли нам. Тварей ослабили, да сильно.
— А кто?
— А вот это уже не наша тайна, а бугра. Он с тем разумным общался. Но не это главное.
— А что? — уж совсем как-то по-детски задал вопрос погонщик.
На что Агееч ответил не сразу. Его по-стариковски добрые, но выцветшие глаза, вдруг стали искристо-ледяные. И Угезу показалось, что видит он в их предвкушение доброй драки:
— Так, охота на нас ещё не закончилась. Вот и ждём гостей в любой момент. Стало быть, Угез, ты не расслабляйся, если вдруг почувствуешь, что непонятное, не стесняйся, сразу говори. Глядишь, всем нам жизнь спасёшь.
«Дела-а», — протянул про себя погонщик. — «Вот это жизнь, настоящая, которая мимо меня проходила, пока ночами дождевые стоки чистил, да крыс ловил. Если не выгонят, — сам ни за что от них не уйду!» Так и ехали дальше под мерный стук дождя и ритмичный топот бегущих рядом бродяг. А Угез то и дело теперь прислушивался умением к бредущим вперёд быкам, — они чуют пустошь гораздо лучше любого бродяги.
«А ведь прав, Агееч, — прихлёбывая сбитень, подумал Угез. — Душа действительно радуется».
А старик, сидящий рядом, вытянул ноги, прикрыл глаза и вроде бы задремал…
Не спал Агееч, хотя может быть, лучше и спал бы. А не вернулся снова в тот злополучный день, когда Чэч пропал.
Мужики нашли Агееча уже вечером, когда ватага переполошилась долгим отсутствием ушедших, и Бёдмод повёл их по следам, оставив у фургона, лишь перепуганного этим фактом, проводника Сара. Волколак вёл мужиков по следу уверенно, не останавливаясь даже на мгновение. Ещё бы, Чэч с Агеечем были ни разу не лесовиками, по лесу пёрли словно два тура во время гона. По их следу и простой пацан, выросший в соседней деревне, ночью без всяких проблем прошёл бы.
Агееча нашли стоящим на коленях. Старик словно в транс впал, уставившись в одну точку и повторяя, и повторяя одну фразу:
— Исчез… Взял и исчез… Аномалия? Телепорт? Как я не почувствовал? Где ты, Чэч?..
Старший стражник баронства Вестар тут же, пока не затоптали, принялся по расходящейся спирали искать следы Чэча. А Полусотник, расставив парней бдеть за периметром, опасаясь нападения демонических тварей, принялся тормошить старика. Тщетно… Несмотря на открытые глаза, старый бродяга был где-то далеко. И, рассвирепев от бессилия, вдруг сделал то, что до сих пор Ивану по ночам в кошмарах снится. Полусотник, взвизгнув тонко, словно и не ветеран-пограничник, а девица, нещупаная ещё, жука на подушке увидавшая, с воплем «Да очнись ты» влепил старику пощёчину, отчего голова Агееча мотнулась, словно вместо позвоночника у него тряпка оказалась. И ещё одну. И ещё…
Глаза старика обрели осмысленность где-то после пятой или шестой. Ещё через несколько минут, после того как Полусотник влил ему в рот полфляги сбитня, сбиваясь, Агееч рассказал, что произошло…
— Вот что, Иван, — старик положил руку на плечо Полусотника и посмотрел в глаза так, что тот разом вспомнил его прошлое прозвище «Камень», — забирай парней и волколака и возвращайтесь к фургону. Встанете лагерем, сегодня там переночуем. А я здесь останусь, Якова вызову. Он должен разобраться, что же всё-таки произошло и куда делся Чэч?
— Одного не оставлю, — шёпот ветерана по твёрдости мог поспорить со взглядом Камня. — Джока или Гнака, — выбирай сам и не спорь!