Освоившись в голове быка, возница попытался понять, что же заставило остановиться рогатого. И практически сразу почувствовал, что впереди, за стеной ливня, пересекая дорогу, движется что-то большое, очень большое, размером, наверное, с фургон. А то и больше. И их было много. Бурому они представлялись этакими здоровенными быками, огромная семья которых кочевала по бескрайним просторам пустоши. Они были не опасны, но всё же лучше не подходить к ним близко, — могут и отогнать непрошеного гостя…
— Ух. — Пошатнувшись Угез бы точно шлёпнулся на землю, когда действие заклинания прошло, но Полусотник успел его подхватить и удержать на ногах. — Бурый чувствует, что впереди идёт большое стадо огромных быков, потому и стоит на месте.
— Огромных? — удивился Полусотник, невольно вглядываясь в темноту.
— Ага, с фургон примерно, если не больше.
— Такие разве бывают?
— Не видел раньше, — пожал плечами возница. — И даже не слышал.
— Надо сходить посмотреть, что там за быки. Ты как? В фургон дойти сможешь?
— Сейчас маленько оклемаюсь и с тобой пойду, — и тут же добавил, опережая Полусотника. — Иван, уж извини, я лучше тебя тварей пустоши знаю. Не Агееча же с тобой посылать.
— Ладно. — Переложив копьё в другую руку, воин сунул правую в поясную сумку. — Держи, зелье восстановления, быстрее в себя придёшь.
— Ого, богато живёте, то зелье бувова глаза, теперь восстановления. Причем повод-то — так себе. — Приняв бутылёк, Угез привычно, зажав его в левой ладони, пальцами вытащил деревянную пробку.
— На эликсирах не экономим, — Агееч готовит, а ингредиенты мы собираем.
— Пошли?
И они пошли вперёд по дороге. Полусотник поначалу старался прикрывать шкодыбавшего рядом возницу щитом. Но сообразив, что делает только хуже, лишая того пространства для раскачки, отошёл в сторону.
— Фурх!
Из серой пелены, в которую превратил темноту бувов глаз, выступила гора, с огромным то ли змеем, то ли щупальцем спереди. Ну, гора не гора, холм — побольше кочки точно будет. А ещё у этого бродячего холма были огромные клыки — бивни.
— Маммонт! — ахнул Иван, вскидывая щит и выставляя перед собой копьё.
Но зверь не спешил нападать, опустив щупальце к земле…
«Хобот! Этот нос-рука называется: „хобот“, — вспомнился Полусотнику рассказ, прочитанный ещё ребёнком в одной книжке. — Но откуда они здесь? Они же где-то далеко на севере живут».
… маммонт будто линию прочертил, разделяющую дорогу между бродягами и им.
«Он что разумный?»
И тут Иван увидел маленького человечка, стоящего на хребте маммонта сразу позади лобастой головы.
«Так это же гоблин! Эти недомерки смогли приучить гигантов⁈»
Тем временем маммонт сделал несколько шагов назад, скрываясь в серой пелене дождя.
— Ушёл, — прошептал, ошеломлённый увиденным, Угез. — Вот почему Бурый не чувствовал угрозы, но и не хотел сюда идти. Такие громадины затопчут и не заметят. Дурак!..
— Какой же я дурак! — Угез схватил Полусотника за плечо, разворачивая к себе. — Иван, быстрее беги к фургону! Буди народ и разворачивайте фургон, — надо отъехать назад километров на пять, а то и десять! Быстрее, Иван, времени нет!
— Поясни! — Полусотник подобрался, но нестись куда-то сломя голову, явно не собирался.
— Твари! — выдохнул возница, но увидев непонимание в глазах бывшего вояки, пояснил. — Стадо этих маммонтов большое, а, значит, за ними обязательно падальщики идут. А теперь представь, каких размеров могут быть эти падальщики? Да наши быки им на один зуб, если стаей нападут!
— Ох! А как же ты?
— Доберусь, успею, пока вы быков разворачивать будете!
Иван сорвался с места.
— Беда, Агееч! — запыхавшийся Полусотник, еле выдавил из себя слова, встревоженному старику. — Твари на нас напасть могут. Угез говорит, уходить назад надо. Ты быков разворачивай, а я пацанов будить пойду!
Легко сказать: разверни быков. Это-то ночью, на залитой водой узкой дороге, когда ещё скотина запряжена в две пары, да и фургон сам такой немаленький. Хорошо ещё возница дошкандыбал и, подхватив Бурого под уздцы, повёл по нужной траектории.