— Вау-ха-ха! Уха-ха-ха! — раздался вдруг со всех сторон многоголосый демонический лай-смех, перекрывающий шум дождя.
— Не успели, — выдохнул Угез! — Шакалы! Окружили, твари!
Глава 12
Ватага Чэча
— Подъём!
Басовитый рёв Полусотника заставил Миклуша распахнуть глаза. Опять старый вояка тренировку решил устроить?
«Воякой» Полусотника Чэч называл, ворча, полушёпотом, когда был уверен, что Иван его не слышит. И, как казалось, бывший служивый должен обижаться на такие слова, но пацан сам видел, — дядька Иван лишь в усы довольно усмехается, делая вид, что ничего не слышит. В общем, ничего не понятно, — отец, вроде и ругается, а Полусотнику это нравится. Но когда Миклуш сам так как-то буркнул, тут же схлопотал подзатыльник от Чэча:
— Побольше уважения к старшим, пацан.
Вот и пойми этих стариков… Сам Чэч-то ведь гораздо моложе дядьки Ивана.
— Подъём! — Повторился рёв Полусотника. — Боевая тревога!
«Боевая тревога!» — Эти слова разом сдули сонную одурь из головы мальчишки. «Боевая тревога!» — это серьёзно! Такими словами зря не разбрасываются, а вдруг пошутить захочешь, то столько нарядов отгребёшь, что в следующий раз, если снова возникнет такое желание, сам себе язык прикусишь.
Откинув одеяло, разом схватив висящие для просушки на верёвках штаны, рубаху и портянки, Миклуш свесил ноги, чтобы спрыгнуть и…
«Надо Джока толкнуть! — молнией пронеслась мысль. — Этому долговязому рёв Полусотника нипочём, да ему хоть в колокол над ухом бей, — лишь на другой бок перевернётся. У рудокопа просто завидная способность спать при любом шуме, — фе-но-ми-нальная. Как отец говорил: „Джок эту способность на руднике приобрёл, — привык на шум внимания не обращать“. Зато от любого прикосновения, даже самого лёгкого просыпается».
Только Миклуш изготовиться спрыгнуть с третьего уровня так, чтобы хлопнуть штанами долговязого, спящего на том же уровне, но на противоположных нарах, как Гнак высунулся из-за занавески на втором, закрывающей его постель, одной рукой шлёпнул приятеля, продолжающего дрыхнуть, а второй полностью отдёрнул занавеску. И сиганул вниз. Уже полностью одетый.
«У-у, зелёный, опять опередил. Снова ему очки в зачёт пойдут. И когда только одеться успел? Или так в одежде и спал? Тогда не считается!»
Пацан спрыгнул вниз и, плюхнувшись задом на нижнюю койку, принялся натягивать штаны. Гнак же, уже обувшийся, проскользнул мимо него к мешкам с бронёй. Между двумя этими «мелкими», как подшучивал над ними Джок, постоянно шла негласная борьба за лидерство среди молодёжи.
— Держи! — окрикнул Миклуша зелёный, передавая мешок и тут же следом ещё один. — Этот Джока, а это твой.
И тут же снова протиснулся обратно уже со своим мешком в руках. Ещё на тренировках в посёлке, поглазеть и позубоскалить на которые, сбегалась вся окрестная шпана, Полусотник заставил каждого из них запомнить то место, где он должен одеваться, чтобы не мешать другим.
Накрутить портянки, сунуть ноги в сапоги, натянуть куртку, поверх неё ремень, теперь набедренники, наручи, кирасу. Тут Миклушу потребовалась помощь с ремнями, по регламенту он должен подойти к Ивану или другому старшему, а Джок и Гнак помогали друг другу. Иван быстро затянул ремни. Осталось уточнить, что на голову шлем или шляпа?
— Тебе шляпу, вам шлемы! И выпейте эликсир «Бувов глаз».
— Готов! — первым отрапортовал пацан.
— Ты в гнездо, а вы на правый фланг облучка.
— Вау-ха-ха! Уха-ха-ха! — раздался вдруг со всех сторон многоголосый демонический лай-смех.
— Не успели! — рявкнул разворачивающийся к выходу Полусотник. — По местам! Смотреть в оба!
Забросив за спину арбалет и тул с болтами, Миклуш обезьянкой взлетел по специально для него сделанной лестнице на крышу фургона, не обращая никакого внимания на дождь. А что на него внимание-то обращать? Пацан в своё гнездо и с закрытыми глазами забраться смог бы, что и делал уже ни один раз на тренировках.
Уселся на сиденье, почувствовав, что мокрое, да и пофиг, схватил короткую верёвку с карабином на конце, надёжно привязанную к тому же сиденью, зацепить карабин за железное кольцо сзади на ремне. Страховка, увидит кто из старших, — порка Миклушиным же ремнём обеспечена. А дальше скинуть со спины арбалет, сунуть левую ногу в стремя, взвести арбалет, наложить болт.
— Я готов! — обязательно отрапортовать. Услышат, не услышат, — отрапортовать должен.
— Вау-ха-ха! Уха-ха-ха! — раздался в ответ с новой силой смех, лай и визг тварей, окруживших фургон. Но самих их в серой пелене ливня, бувов глаз уже действовать начал, ещё не видно.