— Отличное умение для бродяги, — поздравил его тогда Агееч. — Если разовьёшь его, в пустошах без добычи не останешься.
— А я надеялся, будет что-то боевое, — вздохнул Иван. — Но ничего, боевым я тебя сам научу. Наставник я или нет?
— Не переживай, будешь тренироваться, Система тебе какое-нибудь магическое умение подарит, а нет — так мы тебе подгоним, — похлопал я по плечу насупившегося тогда мальчишку, уже тогда решившего, что обязательно будет магом.
До подножия холмов дошли где-то за час. Хорошо ещё, что идти пришлось не по всё ещё разбухшему от воды вспаханному полю, а то вообще бы завязли. И так шли, каждый раз ощущая, как нога начинает погружаться в землю, даже несмотря на ковёр из зеленеющей травы. Тяжелее всего было Ивану, хоть он и был самый сильный из нас, но эта его увечная нога… Бывшего полусотника и так раскачивало при спокойной ходьбе, а уж при переходе через это поле… Но мужик стоически терпел и молчал. Молчали и мы. Но вот добрались.
— Думаю, нам нет смысла лезть через этот холм, — поделился соображением Агееч, вытирая многочисленные ручейки пота со лба. — Он довольно крутой, а мы чай не кабхары, чтобы по скалам скакать. Только зря силы и время потеряем. А пойдём мы вот этой ложбинкой. Всё равно на ту сторону выйдем, но этим путём как бы и быстрее получиться может. Но тут точно не скажу. А пока пять минут ногам отдых дадим.
Сняв фляжку с пояса и сделав маленький глоток, только чтобы рот освежить, я автоматически засёк пять минут на часах в интерфейсе. А потом посмотрел туда, о чём говорил старик. Левый от нас склон холма с плоской вершиной, через который вчера перебирались в долину волки, круто обрывался, соседствуя с довольно высокой скалой, сильно изъеденной ветром. Скала выглядела чужеродно, так словно какой-то титан, а то и бог воткнул её в холмы играясь, для разнообразия. И вот под этой скалой и шла ложбинка, которую разглядел Агееч. Пока я стоял, то и дело стряхивая ноги, а Иван вообще улёгся на землю, задрав увечную ногу вверх, старик что-то разглядывал у основания скалы.
— Как ты? — поинтересовался я у полусотника, сегодня впервые проделавшего довольно длинный путь пешком за раз.
— Нормально. Думал, хуже будет, — ответил он, продолжая держать ногу на весу. — Этому способу давать ногам отдых, меня ещё в учебке научили, когда заставляли по десять километров ежедневно строем ходить.
Тут раздался негромкий свист. Агееч, увидев, что мы смотрим в его сторону, взмахом руки подозвал к себе. Со вздохом я посмотрел на часы — прошло ровно пять минут.
— Этой ложбинкой четыре волка прошло. Интересно, почему только четыре. Остальные верхом? Один матёрый, а вот следы остальных поменьше, либо взрослые самки, либо переярки — годовалые волчата. Парень, мы с тобой делаем так. Сейчас стрелы ядом смазываем, взводим арбалеты и несём их заряженными, а в руках сетемёты. Ложбинка узкая, придётся идти цепочкой. Я пойду первым, ты вторым, Иван замыкающим. Чэч, если вдруг стрелять придётся, как пальнёшь — сразу в сторону отскакивай, чтобы Ивану дорогу дать. Ну, а ты будь готов в любой момент вперёд рвануть, чтобы нас прикрыть. Понятно? Взводим арбалеты. Пошли.
Идти ложбинкой, даже несмотря на большое количество наваленных камней, оказалось значительно проще, чем по полю. Во-первых, грунт гораздо твёрже, а во-вторых, тут властвовала тень, дающая желанную прохладу. Моё Единение с лесом пока молчало, как я не прислушивался к себе, как не пытался призвать образ ушастой блондинки. Вот только то и дело встречающиеся валуны напрягали. Каждый раз, когда Агееч за них заглядывал, прежде чем пойти дальше, я ждал…
— Волки!
Друзья, я понимаю, что могу надоесть вам своими просьбами. Ну… Вы сами всё знаете J…
Глава 27
Вот только то и дело встречающиеся валуны напрягали. Каждый раз, когда Агееч за них заглядывал, прежде чем пойти дальше, я ждал…
— Волки!
Старик шмальнул из сетемёта как из берданки от пояса, тут же отбросив трубу в сторону… Перед моими глазами появилась переполошённая та самая ушастая блондинка с округлившими от ужаса глазами и с открытым в безмолвном крике ртом. Обнажённой тонкой, как ивовая ветвь, левой рукой она показывала куда-то за своё правое плечо.
На миг охренев от такой пантомимы я посмотрел в том направлении, на валун, точнее, на его вершину. Откуда на меня уже летела раззявившая пасть туша волка. Вскинув стол сетемёта, я, как и Агееч, пальнул от пояса. Не успевшая раскрыться, сеть ударила волка в грудь. Удар комка проволоки, может быть, и вышиб из него дух, но траекторию полёта не изменил. Удар передних лап выбил у меня из рук трубу сетемёта. Я только и успел прикрыть левым предплечьем горло, как на нём тут же сомкнулись зубы, а потом туша рухнула на меня, а я спиной на землю. Неудачно. Вещмешок хоть и смягчил удар, но поясницу пронзила острая боль, видимо, напоролся на острый камень.