Солнечный свет надо мной не померкнет,
Будут нам петь соловьи о любви.
Если ж не стану солдатом я верным —
Ты меня сыном своим не зови.
Будь, моя песня, свидетелем — другом,
Что сквозь бои я отважно пройду.
Если ж придется в сраженьях мне туго —
Ты помоги мне осилить беду.
Горы чеченские мной не забыты —
Там я провел свои юные дни.
Если ж погибну, то пусть как джигита
Люди помянут меня в Хаттуни.
Детство свое я оставил в ауле.
Родину там я впервые познал.
Если ж настигнет в бою меня пуля —
Знайте, что я за Чечню воевал!
Гул канонады в сердцах отдается,
Путь наш к победе опасен и крут,
Если же песня моя оборвется —
Пусть ее в битву другие возьмут!
Ноябрь, 1942
Старой бурке
Дымится Волга. Пуля и осколок
Летят в меня. Ни отдыха, ни сна.
О бурка черная, твой век недолог,
Ты в решето уже превращена.
Степь продувает вьюга ледяная,
Ни блиндажа, ни дота, ни огня.
И бой затих, и тьма легла ночная,
И с ног уставших валит сон меня.
Скорей укрой меня одной полою,
Ляг, бурка, подо мной другой полой,
Чтоб я, в покой укрывшись с головою,
Не расставался с горною тропой.
И мне тепло, как не было ни разу,
Среди снегов на волжском берегу,
Как будто подо мной земля Кавказа,
Которую в бою я берегу.
Декабрь, 1942
Терек
Прошли мы много верст с боями,
За нами отчие края,
Планета-родина за нами,
Она у каждого своя.
У ярославца — волжский берег,
Иртыш — мечта сибиряков,
А у меня, чеченца, — Терек
Среди пологих берегов.
О Терек! Терек!
Верит свято
Моя душа, моя мечта,
Что есть в моей судьбе солдата
Твоя судьба и красота.
За нами — братские могилы,
И край родной, и шар земной.
И ты, мой Терек быстрокрылый,
Везде со мной, всегда со мной.
Июнь, 1943
Письмо с фронта
Моей матери — Келимат
Отвыкли пальцы от карандаша,
Пишу тебе, как школьник, неумело…
Шуршит земля в обшивке блиндажа,
Дрожит огонь коптилки от обстрела.
Взрывают ночь. Осколки темноты,
Как табуны, несутся от снаряда!
Из памяти ко мне приходишь ты
И смотришь долгим, терпеливым взглядом.
Ты пишешь, нана, что пришла весна,
Что яблони в саду белы и седы.
Я помню все. Но грянула война,
И я простился с этим до победы.
О, горе тем, кто сеет кровь и прах!
Мы отомстим врагам своим жестоко
За то, что наши девушки в слезах
И поседели матери до срока.
Жужжат над нами пули, как шмели,
Прожектора пугают пальцем белым.
Как трудно оторваться от земли,
Когда в атаку надо бросить тело.
Убьют — живым останусь для тебя.
Но коль предам того, чей локоть рядом, —
Родного сына проклянешь, скорбя,
Что молоко твое не стало ядом!
Платком позора твоего лица
Я не покрою. И судьбу приемля,
Как мой отец когда-то, до конца
Я буду биться за родную землю!
Нам завтра в бой. На дальней стороне
Ракеты, словно молнии, блеснули…
Но вспомни, нана! Вспомни обо мне,
И меткая свернет с дороги пуля.
Родился в 1913 г. в крестьянской семье, в селе Белгатой. Окончив сельскую школу, в 1929 г. поступил на Грозненский рабфак. С увлечением приобщался к русской литературной классике. В
1933 г. получил направление на учебу в Москву во Всесоюзный коммунистический институт журналистики газеты «Правда». В 1935 г. — студент сценарно-драматического факультета кино академии. В 1934 г. молодого поэта, автора уже трех книг принимают в члены Союза писателей СССР. В 1937 г. Н. Музаев возвращается из Москвы в родную республику. Он много работает, пишет стихи, пьесы, сотрудничает с Чечено-Ингушским драматическим театром. В 1944–1957 гг. учительствует в Киргизии, заведует редакцией чечено-ингушской художественной литературы в Казахском издательстве. В 1966 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме «Чеченская литература на путях социалистического реализма» и преподавал в Чечено-Ингушском университете на кафедре родного языка и литературы.