В качестве акта предвыборной агитации Ельцин в период кремлевских переговоров успел слетать в Чечню и на броне БТР подписать Указ № 791, предусматривающий досрочное (после 18 месяцев службы вместо 24-х) увольнение в запас солдат, воюющих в Чечне и Таджикистане непрерывно в течение 6 месяцев или получивших ранения. Указ, «нарисованный» в спешке, не учитывал тех, кто воевал в Чечне в режиме командировок — солдат внутренних войск МВД, спецподразделений. Они зачастую воевали в Чечне в совокупности более 6 месяцев. Но это — незначительная недоработка, по сравнению с основным смыслом Указа.
Кто, спрашивается, по ельцинскому Указу, в одночасье должен был сменить солдат, прошедших суровую школу войны? Снова необстрелянные, только что призванные «первогодки»? Каким образом можно было бы компенсировать разовое уменьшение численного состава армии? Военные просто не могли выполнить такого приказа. Управление войсками рассыпалось бы, колоссальные жертвы были бы неминуемы. Поэтому собравшихся было ехать домой по предвыборному Указу отказывались уволить в запас. Командование ссылалось на то, что президентский указ распространяется лишь на солдат, призванных до 1 декабря 1994 года. Пресса назвала такую мотивировку саботажем.
Вслед за журналистами, дудаевская пропаганда тоже с успехом использовала предвыборную ситуацию в России. 29 января дудаевцы заявили, что "с нынешним кремлевским руководством невозможно говорить ни о чем, кроме как о войне", но приветствуют посредническую миссию Б.Громова, М.Горбачева, Г.Зюганова, Г.Явлинского которые в преддверии президентских выборов могут "проявить качества настоящих политиков". Более того, мятежники уполномочивали Николая Гончара и Александра Краснова вести подготовку обмена пленными (Информационное агентство «ТУРАН» (Баку), 29.01.96, вып. 3). Чеченцы понимали, как одних можно «опустить», а других «приподнять», одним навязать порочащие связи, других снабдить почетными полномочиями.
Желающих использовать войну ради роста собственного рейтинга нашлось немало. Но больше всего от войны получил именно Ельцин. По официальным сведениям грозненских властей в первом туре выборов Президента РФ он получил в Чечне 39,16 %. На втором месте оказался с 13,55 % голосов Геннадий Зюганов, на третьем — Григорий Явлинский с 3,33 % (НГ, 19.06.96).
Явно фальсифицированы были и выборы в чеченский парламент, проведенные одновременно с президентскими выборами в России. Об этом говорит, например, такой факт. На сессии ВС Чечни, принявшей решение провести местные парламентские выборы, из 119 членов ВС присутствовали только 46, а голосовали 11–12 (“Сегодня”, 07.06.96). Выборы были практически полностью сорваны в Веденском, Шелковском, Шалинском районах Чечни и городе Гудермесе, частично — в Итум-Калинском и Советском районах и в большинстве населенных пунктов Ножай-Юртовского и Ачхой-Мартановского районов (“Новое время”, № 29, 1996). Тем не менее, власти России не поставили их результаты под сомнение.
Выборы в условиях войны были нужны Ельцину лишь для того, чтобы обогатить новым фактом свою многогранную миротворческую деятельность перед западными хозяевами и сообщниками, перед "демократической общественностью".
* * *Премьер Черномырдин в период выборов тоже стремился вернуть себе репутацию миротворца, сильно поблекшую по мере обнародования его реальной (а не придуманной) роли в буденновских событиях. Премьер создал очередную комиссию по чеченскому урегулированию во главе с министром по делам национальностей Вячеславом Михайловым, с участием в качестве ответственного секретаря большого «специалиста» по Чечне экс-главы ФСБ, начальника административного департамента аппарата правительства Сергея Степашина.
Пока миротворцы готовились к очередному туру лицемерия, намеченному на 1 июня 1996 г., война продолжалась без перерыва:
— в Грозном подорвалась на мине БРДМ внутренних войск,
— в районе села Гордали сбит вертолет внутренних войск,
— в Грозном обстреляно здание временного управления МВД России в Чечне,
— совершено нападение на пост 506-го полка (Ъ-daily, 31.05.96).
Если кремлевские “миротворцы” старались войны не замечать, лидеры сепаратистов стремились использовать ее, затрудняя как миротворческий процесс (мол, как можно договариваться, если стреляют?!), так и ведение боевых действий российскими войсками (мол, если решились на переговоры, как можно стрелять?!). Они отказались от намеченного срока переговоров, ссылаясь на перестрелку в Шали, возникшую при проверке паспортного режима ("Сегодня", 01.06.96).
Сделав паузу, боевики использовали ее для ответного удара. В Ножай-Юртовском районе в ночном бою взяли в плен 26 российских военнослужащих (“Сегодня”, 4.06.96). Только наказав таким образом Россию и унизив ее представительную делегацию, боевики согласились на продолжение переговоров. Порешили встретиться 4 июня в столице Ингушетии Назрани.