— С чего вы взяли?
Рольф старался не смотреть на своего собеседника. Вместо этого он разглядывал скульптуру. Они что-то проходили по истории искуств. Он постарался напрячь память. Несколько скульптур, что считались самыми древними, были разбросаны по королевству и спрятаны в укромных местах — склепах, крытых павильонах и внутренних двориках дворцов.
— Лекарь Его величества — известный интриган, — пояснил портной, отряхивая с бархата мраморную пыль. — Вы видели, с какой скоростью он примчался? То-то же. Неизвестно, какую игру он ведёт. Правда, Стефани Крейг — его племянница, ни много ни мало. Ясное дело, не навредит, другое дело — что именно он сочтёт за благо для неё? Тан Крейг и тан канцлер скоро будут здесь, но я вам этого не говорил.
— Зачем... Зачем вам всё это? — Рольф прищурился, стараясь понять, что в голове у этого... кутюрье.
— Я, как никто другой, знаю, что искренние побуждения родственников поспособствовать счастью отпрысков могут не совпадать с желаниями последних, — и дракон рассмеялся звонким, беззаботным смехом, запрокинув голову и уставившись в небо.
— Намекаете на себя? — Рольф не выдержал, улыбнулся, но тут же зашипел от боли — из растрескавшейся губы потекла кровь.
— Слуги искусства сентиментальны, — Лорри пожал плечами, протягивая белоснежный кружевной платок с вышитой монограммой собственного модного дома. — Вы с Крейг влюблены друг в друга, словно герои сказки. Такие вещи чувствуешь кожей.
Рольф вздрогнул.
— Именно, — мечтательно проговорил Лорри. — Я — романтик. Хочется бежать, выбирать кружева для свадебного платья! Однако опыт подсказывает, что окружающие сделают всё, только бы вы не были вместе.
— Почему? — спросил Рольф, радуясь, что он под личиной — никто и никогда не стал бы с ним так разговаривать — просто, по душам.
Брат Клайва — умный и хитрый дракон. К тому же у женщин самых знатных семейств королевства от него нет секретов. Ещё неизвестно, кому плести интриги сподручнее — лекарю или портному? Положа руку на сердце, он бы поставил на Лорри!
— Истинные пары — пережиток прошлого, — Лорри с трудом поднялся и заковылял к фонтану — умыться. Слуги и специалисты уже давно покинули внутренний двор губернаторского дворца — они остались одни. — У вас прекрасно поставлены удары, — рассмеялся дракон, опуская ладони в прозрачную воду, чтобы плеснуть себе на лицо.
Рольф чуть поклонился, устроившись на мраморном бортике:
— У нас, такое впечатление, был один учитель.
— И одна военная академия. Судя по вашей манере двигаться.
Они рассмеялись.
— По поводу избранных... — аккуратно начал Рольф.- Это не совсем... в прошлом.
— Конечно, нет. Я не это имел в виду. Драконы стали жадными, завистливыми и злыми. Подобная энергия слишком мощная. Тёмная. Она убивает хрупкий свет красоты, любви и искусства, каким бы животворящим тот ни был.
— За последние тысячи лет мало что изменилось, — Рольф вскинул брови. — Я о драконах.
— Верно. Но они всегда такими были по отношению к врагам, а не к своим. И есть ещё вопрос свободы.
— А с ней что не так?
— «Не так»? Да её просто нет! Вот вы. Вы чувствуете себя свободным?
— Нет, — Рольф ответил не задумываясь.
— Вот видите! А вы ведь не принц.
— Действительно, — дракон грустно улыбнулся.
— Удивительная скульптура, — Лорри кивнул на фонтан. — Обратите внимание на кошку, что сидит у девушки на коленях. Видите?
Рольф присмотрелся. У кошки были... крылья? Не может быть. Может это... детёныш дракона? С ушами и хвостом?
— В путеводителе прошлых лет написано, что крылья у кошки символизируют идею о том, что небо принадлежит всем, не только избранным. Небо дарит красоту, и запретить любоваться им мы не можем ни одной живой душе, на земле живущей. То же написано и в древних манускриптах, вот только...
— Только что?
— Только я отличу подделку с первого взгляда. Все источники, те, что касаются именно этой скульптуры — фикция. Одно время я увлёкся историей искусства и меня это заинтересовало. А потом...
— Что произошло потом?
— Потом я стал шить и понял, что пропал! Нашёл профессию. Свою, Истинную, — Лорри поклонился и зашагал прочь, слегка подволакивая правую ногу и бросив взгляд на одну из башен — туда, где меж нежно-сиреневыми шторами в щёлку за ними внимательно наблюдали.
Рольф остался один. Свобода... Что это? Небо? Пожалуй, да. Стефани? Нет. Стефани сковывает по рукам и ногам, делает его уязвимым. Он вспомнил попытку покушения, и внутри поднялась волна ненависти. Он не допустит, чтобы с девушкой что-то случилось! Ему нужна она, а свобода... Свободы он лишён с рождения.