— Полкоролевства не могу. Не имею права. Руку и сердце — тоже не могу.
— Не претендую ни на то, ни на другое. Я хочу разрешение на публикацию материала об отборе.
— Невозможно. Появление бунтовщиков...
— Да кому это интересно? Бунтовщики, порталы. Читательницы хотят сплетен! Платья. Драгоценности. Истории о любви.
— И только?
— И только?! Ха-ха-ха... Если бы вы знали, как сильно ошибаетесь, Ваше Высочество.
— Хорошо. Первое — вы согласуете материалы со мной. Второе — имя Стефании Крейг ни должно фигурировать. И третье — вы показываете мне записи. Всё, что у вас есть.
— Но без Стефани... — Взгляд принца заставил умолкнуть на полуслове. — Да, Ваше Высочество, — поклонилась Алекс, понимая, что и без того выторговала у принца немало.
— Итак, записи. Где они?
Глава двадцать пятая
— Быстрее! — Бетти открыла портал, подтолкнув сестру в спину.
Правильнее было бы переодеться, потому как убегать в огненно-алом бальном платье — идея слишком экстравагантная, но у них не было времени. А значит, шедевр Лорри останется с ней, как вечное напоминание о самой прекрасной глупости в жизни.
— Руку!
Их обеих затянуло в воронку — тяжестью сдавило со всех сторон, тошнота подступила к горлу.
— Сейчас отпустит, — голос сестры звучал словно бы издалека, — зато не отследят!
Это было последним, что она услышала. Наверное, она просто отключилась, а когда пришла в себя, бороться с тошнотой было практически невозможно. Кто-то с силой надавил на шею, заставив пригнуться.
— Давай!
Её вырвало. Бетти пнула ногой железную миску — та покатилась по полу, расплёскивая содержимое. Они оказались в каюте. Плеск воды слышался совсем рядом, пол ходил ходуном. На самом качало несильно, но сказался переход порталом. То, что сестра смогла это сделать, впечатляло. Драконы неспособны строить порталы, они пользуются артефактами. Был ли такой у Бетт? Она обязательно спросит, вот только придёт в себя.
— Дыши. И выпей, — возле лица появилась глиняная кружка с мутной, отвратительно пахнущей жидкостью. — Пей, сказала! Станет легче.
Стефани выпила до дна, решив, что с сестрой лучше не спорить. Она даже не стала возмущаться по поводу несусветной горечи этого жуткого зелья. Бетти вела себя странно. Словно тюремщик с недостойным и капли милосердия преступником, но сейчас не время выяснять, почему. Она думала только о том, что скоро узнает тайну. Тайну, мучащую её все эти годы.
— Бетти?
— Горько, знаю. Потерпи.
— Нет, нет... Всё в порядке. Мне уже лучше, спасибо.
— Отлично.
— Как ты, Бетт?
— Привыкла.
— Я не об этом. Как ты... жила все эти годы?
Наступила тишина. Они молча смотрели друг на друга, вслушиваясь в плеск волн за стеной. По всему выходило, что они на корабле — плывут или стоят у причала. Вода гасит магический след, это известно каждому школьнику. Кроме того, в воздухе мерцали плетения заклинаний — столько Стефани ещё не видела! Почти все — незнакомые. Защита губернаторского дворца не шла ни в какое сравнение.
— С чего вдруг такой интерес?
— Почему вдруг? Бетти, я...
Ей захотелось вскочить и обнять её — крепко, как в детстве. Захотелось заплакать. Рассказать о том, как она скучала. О том, сколько раз умоляла отца о свидании! Хотя бы с Эльжбеттой, если уж он наотрез отказывался даже упоминать о маме. Конечно, потом она перестала просить. Когда поняла, что это бесполезно. А потом случился отбор, и у неё появилась надежда.
— Военное училище. Сразу, как тебя отослали, — горький смех растворился в затхлом воздухе.
Сыро. Холодно. Плеск волн — тоскливый, жалобный. Совсем не так шумит море, если стоять на утёсе, подставив ветру лицо! Совсем не так.
— Военное училище? Но... зачем?
В голове не укладывалось! После оборота дочь Крейга должны были ждать балы и светские приёмы, как и положено молодой, прекрасной тане её положения.
— Кто-то в роду должен продолжить традицию служения королевства, раз не случилось сына-наследника.
— Это... ты так решила?
— Ха-ха-ха! Ты в своём уме? Хотя... Ты так долго жила в Нижнем. Неудивительно. Нет, конечно! Отец. Отец так решил.
— А... мама?
— Ей не до меня, — отрезала Бетти.
— Этого не может быть!
— Может. Ей всегда было не до меня! И не делай вид, что никогда этого не замечала!
— Я? О чём ты говоришь?
— О том, что любимицей в семье была ты. Но дело не только в этом. Крейги — странная семья. С нами всегда было что-то не так! Отец, ненавидящий весь мир, включая себя самого, иначе как объяснить то, что он лишил рода единственное существо, к которому был привязан?