- Кто тебя вылечил?
- Как я уже сказала, отец никого не звал. Не паниковал. Просто сидел рядом и плакал. Курил свою трубку.
- Как долго это продолжалось?
- Время от времени. Иногда несколько часов, иногда – несколько суток. Со временем мы оба привыкли к этим странным приступам. Наконец лихорадка как будто прекратилась. Казалось, больше это состояние не вернётся. Чувствовала я себя прекрасно, но вдруг осознала, что… Что всё это время прожила подле отца. Он всему обучил – писать, читать. С ним никогда не было скучно. Но девочка выросла и стала рваться из клетки на волю. Я могла бы поступить на службу в дома побогаче. Зарабатывать, чтобы было легче сводить концы с концами. Отец вырезал из дерева фигурки. Продавал. Чинил мебель. Но я уже была не ребенок и прекрасно понимала – этого слишком мало. На что мы жили? Он ведь проводил со мной всё своё время. Я даже в школу не ходила! Вопросов становилось всё больше, и ни на один мне так и не ответили. Папа всё больше мрачнел. Худел на глазах. Я боялась, он болен. Однажды он куда-то собрался. Долго смотрел на меня уже в дверях. Сказал что-то вроде «прости», «так надо», и «ничего не бойся». Перед этим он принёс сладкий пирог. Мне ещё тогда показалось, что какой-то он уж очень сладкий… И больше я ничего не помню. Родилась Каська и мы построили «Зелёную долину». Где отец взял на всё это деньги, я не знаю.
- Погоди! – Стефани с силой вцепилась в бокал. – Как это… «Родилась Каська, ничего не помню»? Я думала, ты расскажешь, кто её отец, и мы поймём, откуда у неё дар?
- С удовольствием, - Лия, запрокинув голову, рассмеялась своим звонким, тёплым, заразительным смехом. – С удовольствием рассказала бы! Самой любопытно, не поверишь…
- Не понимаю!
- Поэтому я и не рассказывала, - Лия закатила глаза, - Знаю, выглядит странно, но это правда. Отец ушёл. Я отключилась. Очнулась после очередного приступа. Думаю, в тот раз отец всё же привёл кого-то – в доме было столько пузырьков с зельями – яблоку негде упасть! Я поправилась, и… Оказалось, что беременна. Отец всегда был рядом. Ни о чём не спрашивал. Я подумала… Может, мне стало плохо, когда он ушёл. Может, к нам в дом кто-то залез? Возможно, отец тоже так думал, но… Нет. Папа знал, в чём дело. Однажды, когда я попыталась объяснить, что просто не могу больше оставаться в неведении, он пообещал, что расскажет. Когда Каське исполнится восемнадцать. Если доживёт…
- Не дожил, - эхом отозвалась Стефани, пытаясь осознать то, что только что услышала. – То есть… Кто отец Каси ты не знаешь – это раз. Кто твоя мама – тоже не знаешь, это два. Возможно, кто-то из иного мира. Мира, где яркое небо и огромные хрустальные шары, внутри которых зарождаются новые Вселенные. На самом деле всё сходится. Юная богиня тренируется на сахаре, только и всего…
Когда к ним вошёл Клайв, обе уже хохотали в голос. Вино. Откровенные разговоры. Радость встречи после долгой разлуки. Разве не заслужили они право немножко сойти с ума?
- Стефани… Пойдём.
Клайв молча поманил за собой, подруги переглянулись и поспешили следом.
- Рольф!
Принц улыбался Касе, они о чём-то увлечённо болтали, но как только глаза чёрно-золотого и ледяной встретились, стало ясно – что-то не так.
- Любимая… Я за тобой.
Глава 23
Тело мамы мерно покачивалось на поверхности золотого озера, янтарные блики скользили по стенам пещеры. Ни звука. Ни ветерка. Стефани всматривалась в бледное, неподвижное лицо. Такое родное и такое… далёкое.
Мама.
- Она… жива?
Дыхание перехватило, сердце пронзила боль. Бер и дядя застыли со скорбными лицами, стараясь не смотреть девушке в глаза, от чего было просто… невыносимо!
- Детка, - лекарь его величества положил руки на хрупкие плечи и слегка сжал, стараясь подбодрить. – Мы с Бером всё тебе рассказали. Сколько ни спрашивай – новых обстоятельств в данной ситуации не предвидится. Решайся, девочка. Решайся, ибо другого выхода нет. Я абсолютно в этом уверен, Стефи. Если ты мне доверяешь…
- Дядя, - она не выдержала, прижалась лицом к его груди и всхлипнула, до боли сжав кулаки.
- Девочка моя, - Эйн Острем гладил племянницу по голове, целовал в макушку.
Если бы он только мог, он забрал бы себе всё – боль, необходимость принятия решения. Но это увы, было не в его власти.
Рольф ждал, когда его невеста найдёт в себе силы встретиться с ним взглядом. Чёрно-золотой разделял её боль, не прячась и не делая вид, что всё можно исправить или изменить. Когда их глаза встретились, он их не опустил, и Стефани была ему за это благодарна.