Сеня невольно подумал, что стой этот домишко где-нибудь в поле или в лесу, многие бы сочли его настоящей маленькой крепостью – настолько надежно и неприступно он выглядел. Но сейчас дом и флигели со всех сторон были прижаты полуразвалившимися дачными хибарами, а это сразу портило о нем впечатление.
Убедившись, что внешне постройки можно признать целыми и вполне заслуживающими доверия, Сеня приступил к изучению внутреннего убранства.
Основная часть дома состояла из гостиной на первом этаже и комнаты на втором. Соединяла помещения широкая и довольно крутая лестница, одним боком вмонтированная в стену.
Комната на верхнем ярусе имела полное право называться кабинетом. Здесь были два больших окна, выходящих на улицу и внутренний двор соответственно, массивный стол с выдвижными ящиками, мягкое рабочее кресло советского образца и узкая оттоманка в углу с порезанной не нескольких местах обивкой.
А еще в кабинете был камин – не слишком большой и не очень красивый, обитый почерневшим от сажи и времени металлом. Печная труба толстой каменной кишкой уходила вверх, на крышу. Почему строители решили сделать очаг именно на втором этаже, тем самым оставив первый без обогрева, Сеня так и не понял. Но и задавать свои вопросы новому невидимому другу пока не спешил.
Он прошелся вдоль книжных полок, которыми были заставлены стены. Многие корешки потемнели от времени и въевшейся грязи, но часть книг все же поддавалась опознанию. В основном ими оказались старые постсоветские романы о шпионах, кгбэшниках и бравых военных, борцов за справедливость.
Надышавшись пылью, Сеня закашлялся и поспешил на воздух. Из гостиной во внутренний двор вела отдельная дверь. Петли ее давно проржавели и, чтобы выйти наружу, потребовалось приложить некоторое усилие.
Сразу за порогом начиналась короткая, в пять ступеней, лестница, выходящая на узкую крытую веранду. Та тянулась вдоль стены и упиралась в еще одну лестницу, ведущую в первый флигель. Сеня поднялся по ней и оказался на крошечной советской кухоньке, невесть как умещенной внутри пристроя.
Судя по количеству пыли и облупившимся навесным шкафам, едой тут не пахло очень давно.
Сеня вдруг осознал, насколько он голоден. В животе предательски заурчало.
– Виджей, – позвал он, – понимаю, что глупо спрашивать, но… Здесь есть какая-нибудь еда?
«Там посмотри…»
Нижняя дверца буфета открылась сама собой. Сеня невольно напрягся. Он никак не мог привыкнуть к странностям этого жилища.
В шкафчике все заросло плотным слоем пыльной паутины. Кроме того, на кухне было довольно темно: свет, падающий из маленького запыленного окошка в стене, оказался слишком тусклым. Поморщившись, Сеня раздвинул паучьи занавеси и просунул туда руку. Ладонь почти сразу уперлась во что-то, изогнутое и металлическое.
Сеня вытащил предмет с полки и поставил его на стол.
«Поздравляю, – воскликнул Джей. – Ты нашел примус!»
Горелка была очень старой, изготовленной из меди, и больше всего походила на музейный экспонат. К удивлению Сени, в колбе все еще перетекало почерневшее масло. Оттерев ее от копоти и грязи, Сеня вновь запустил руку в шкафчик.
Вдалеке, у самой стены пальцы нащупали округлые жестяные банки каких-то консервов. Покряхтев и обмотавшись паутиной, Сене удалось вытащить их наружу. Большинство жестянок покрылось слоем плесени и ржавчины, но некоторые из припасов чудом уцелели. Сеня отобрал несколько самых чистых банок и протер их рукавом.
Этикетки давным-давно выцвели, так что содержимое консервов оставалось полным сюрпризом.
Усевшись за стол, Сеня осмотрел короткий фитиль горелки и спросил:
– Спички есть?
Вместо ответа пахнуло волной теплого воздуха, и промасленный шнурок вспыхнул алым огнем. От неожиданности, Сеня едва не упал со стула.
– Господи! Ты хоть предупреждай! – воскликнул он.
«Прости, поторопился» – насмешливо ответил Виджей.
Пламя постепенно бледнело, приобретая свой нормальный оттенок.
Понаблюдав за волшебным огоньком с минуту, Сеня порылся в выдвижных ящиках, и нашел среди хлама помятую алюминиевую ложку. Прокалив ее над горелкой, Сеня отложил прибор в сторону и откупорил консервы.
Внутри лежала хорошо утрамбованная гречневая каша, покрытая сверху каким-то белым налетом. Запаха угощение не имело вообще, и это немного обнадеживало. Сеня соскоблил неизвестную субстанцию краем ложки и поставил банку на горелку.