Здесь инспектор Сагг стал проявлять некоторое замешательство и попытался скрыть его за профессиональной неприступностью. Однако после некоторого давления, оказанного на него, Carry пришлось признать, что его подозрения ни к чему не привели.
Один из присяжных. Были ли оставлены преступником отпечатки пальцев?
Инспектор Сагг. Кое-какие отпечатки были найдены на ванне, но преступник был в перчатках.
Прокурор. Можете ли вы на этом основании сделать какие-нибудь выводы относительно опытности преступника?
Инспектор Сагг. Похоже на бывалую руку, сэр.
Прис яжный. Насколько это согласуется с обвинением, выдвинутым против Альфреда Типпса, инспектор?
Инспектор молчит.
Прокурор. Учитывая сведения, которые только что стали нам известны, продолжаете ли вы настаивать на обвинении Альфреда Типпса и Глэдис Хоррокс?
Инспектор Сагг. Я считаю, что все это с самого начала чрезвычайно подозрительно. Рассказ Типпса не подтвержден фактами, а что касается этой горничной Хоррокс, откуда нам известно, что этот Уиллиамс тоже не замешан в деле?
Уильям Уиллиамс. Ну, это вы бросьте. Я могу привести сотню свидетелей…
Прокурор. Замолчите, пожалуйста. Вы меня удивляете, инспектор, высказывая предположения в такой манере. Это в высшей степени неправильно. Кстати, не могли бы вы нам сообщить, проводились ли какие-нибудь облавы в ночных клубах в ночь на вторник?
Инспектор Сагг (мрачно). Кажется, да.
Прокурор. Надеюсь, вы уточните это. Кажется, я припоминаю, будто встречал что-то об этом в газетах. Спасибо, инспектор, достаточно.
Вышло еще несколько свидетелей, которые охарактеризовали личности мистера Типпса и Глэдис Хоррокс, после чего прокурор заявил о своем намерении перейти к медицинскому освидетельствованию.
— Сэр Джулиан Фрик.
В зале произошло некоторое оживление, и прославленный специалист вышел для дачи показаний. Он был не только выдающимся ученым, но и обладал незаурядным телосложением: широкие плечи, прямая осанка, львиная голова. Когда судебный пристав поднес ему Библию, по обыкновению что-то просительно бормоча, он поцеловал ее с видом святого Павла, снисходительно потакающего предрассудкам коринфян.
— Он мне всегда казался таким красивым, — прошептала герцогиня мистеру Паркеру, — это море волос, борода, блестящие глаза — они восхитительны, эти мужчины, когда преданы какой-то идее. Очень похож на Уильяма Морриса, хотя, я думаю, что социализм — это ошибка. Конечно, он может получиться с хорошими людьми в чистых полотняных рубашках при вечно хорошей погоде, но жизнь гораздо сложнее. Наука — другое дело. Если бы у меня были не в порядке нервы, я бы сходила к сэру Джулиану, просто чтобы посмотреть на него, — одного его взгляда достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. Я думаю, за этим к нему и ходят, только у меня все в порядке — с нервами, я имею в виду. Вы со мной не согласны?
— Вы сэр Джулиан Фрик, — спросил прокурор, — проживающий в доме госпиталя Святого Луки на улице Принца Уэльского в Баттерси и осуществляющий общее руководство хирургическим отделением госпиталя Святого Луки?
Сэр Джулиан кратко подтвердил это определение собственной личности.
— Вы первым из медиков осматривали труп?
— Да.
— А затем вы проводили осмотр совместно с доктором Гримбольдом из Скотленд-Ярда?
— Да.
— Сошлись ли ваши мнения относительно причины смерти?
— В общем, да.
— Может быть, вы поделитесь своими впечатлениями с судом?
— Около девяти утра во вторник я был занят исследовательской работой в прозекторской госпиталя Святого Луки, там-то мне и сообщили, что меня хочет видеть инспектор Сагг. Он сказал, что в доме пятьдесят девять квартала Королевы Каролины при странных обстоятельствах был обнаружен труп мужчины. Он спросил у меня, не мог ли труп быть перенесен туда кем-либо из студентов шутки ради. Просмотрев документы, я заверил его, что из прозекторской никакие тела не исчезали.