- Похоже, он самый, - с удовлетворением в голосе сказал он, не сводя с меня пристального взгляда. - Что ж, посидит пока в подземелье, а там решим, что с ним делать.
- Эй, постойте! - У меня все внутри оледенело от страха, но сдаваться я не собирался. - Вы что тут все, с ума посходили? Благородного человека не узнаете? Да я...
- Заткни пасть! - Начальник стражи поднес к моему носу сжатый кулак. - Еще одно слово, получишь двадцать плетей. Радуйся, что ее милости сегодня не до тебя, у нее много важных дел. Парни, отведите его в камеру. А будет сопротивляться, пересчитайте ему кости.
Меня поволокли к замковому донжону, где находилась дверь в подвал, втолкнули в холодный зловонный мрак, да так сильно, что я едва не покатился кубарем по пологой каменной лестнице, ведущей в подземелье. Далее воины тащили меня вдвоем по длинному коридору, и очень скоро мы оказались в большом сводчатом помещении без окон, освещенном единственным факелом в поставце у входа. Вонь в этом каземате была невыносимая, как в выгребной яме, которую много лет не чистили. Местная тюрьма представляла собой нечто вроде большой звериной вольеры, разделенной на несколько камер железными решетками. Спустившийся в подвал ключарь отпер главную дверь, солдаты втащили меня внутрь и затолкали за одну из дверей, после чего ключарь запер ее на ключ и демонстративно помахал им перед моим носом.
- Сидеть смирно! - сказал он. - Начнешь шуметь, в колодки посажу.
Я хотел ему ответить очень нецензурно, но передумал. Всего лишь плюнул через решетку. Ключарь и солдаты ушли. Я еще пару мгновений стоял, вцепившись руками в решетку, как плененная обезьяна, и вот тут до меня стало доходить, в каком дерьме я оказался.
- Вся жизнь проходит перед глазами, не так ли? - негромко сказал голос за моей спиной.
Я вскрикнул и так шарахнулся об решетку, что она лязгнула. Голос шел из кромешной темноты в глубине камеры.
- Ты кто, мать твою? - спросил я.
- А можно не грубить? - Послышался тихий лязг металла. - Я бы вышел тебе навстречу, но не могу. По приказу Сэя меня сковали цепями так, что я едва дотягиваюсь до рта.
- Сэя? Юстициария герцогини?
- Ага. Думин.
- Что?
- Это мое имя. Меня зовут Думин.
- Сандер Сторм. - Я сделал паузу. - Рад знакомству.
- Из орандурских Россартов? Странно встретить в этой крысиной яме наследника такого знатного рода.
- Я не наследник. Я младший сын.
- Понимаю. Приняли тебя за раубриттера? Или ты...
- Они не знают, кто я. У меня... проблема. Выпил с одним парнем и отключился. Когда пришел в себя, увидел, что меня обобрали до нитки, а местные крестьяне вызвали этого идиота пристава. Приняли меня за бродягу.
- Сочувствую. Эти люди тупы, как бараны. Но не сомневаюсь, что тебя отпустят.
- Хотелось бы верить. Это замок Уортон?
- О да! Можно спросить, ради чего ты приехал во владения баронессы?
- Хотел принять участие в поэтическом турнире. Теперь главное для меня - выбраться отсюда.
Мои глаза постепенно приспособились к мраку в подземелье, и я начал различать контуры человеческой фигуры, сидевшей на большой охапке сена в самом углу камеры. Других узников в камере не было. Думин будто угадал мои мысли.
- До позавчерашнего дня со мной сидел еще один парень, - сказал он. - Браконьер. Убил в господском лесу лань, чтобы продать мясо, а на вырученные деньги купить целебное снадобье для больной жены.
- И куда он делся?
- Его повесили по приговору баронессы.
- Проклятье! - По моей спине пробежал холод. - Весело тут у вас.
- Леди Эльгита воплощение беспристрастности и справедливости, - сказал Думин, и в его голосе прозвучали горечь и насмешка. - Она чтит закон. А закон гласит, что простолюдин, убивший в господском лесу лань, оленя, кабана, зайца, фазана либо рябчика, подлежит смертной казни через повешение. Забавно, что если вы убьете на господской земле человека, будь то свободный человек, виллан или другая особа незнатного происхождения, вам присудят штраф в пять денариев в пользу владельца угодий. Жизнь человека ценится куда меньше, чем жизнь баронского рябчика.
- Да уж, весело, - пробормотал я негромко, но Думин услышал.