Он положил трубку.
- Мои ребята разберутся. Мы с ними такие огонь и воду прошли, что эти валютчики забудут дорогу в ваш район.
- "Подсадную утку" из меня хотите сделать? - спросил Седой.
- Вроде того. А теперь дайте мне послушать магнитофонную запись. Мне важно знать, что там записалось, а что нет.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
РАЗВЯЗКА НА ПУСТЫРЕ
Было часа три дня, начало четвертого. Юрка и Ленька сидели в отделении милиции и ждали, когда освободят Димку. Дядя Володя встретил их несколько хмуро, но, в целом, приветливо.
- Тут из-за вашего поганца такой трезвон идет, - сообщил он. - Может, расскажете, что за тайный смысл у его выходки, почему за него все вступаться вздумали?
- Да просто... - Ленька запнулся. - Просто мы не знаем! Но ведь его скоро отпустят?
- Отпустят... - проворчал участковый. - Тут и инспектор детской комнаты подключилась, и акт об изъятии огнестрельного оружия составлен... Не знаю уж, как быть. С другой стороны, говорят, он помог кому-то в чем-то... Цирк!
- Изъятие огнестрельного оружия - это очень серьезно? - спросил Юрка.
- Было бы серьезно, если бы ему было больше четырнадцати лет, ответил участковый. - Тогда ему и колония для несовершеннолетних светить могла. А так... Родителям на работу "телега" уйдет, да в школу извещение. Пусть взгреют его как следует. Думаю, больше он ничего отмачивать не будет. Тут, кстати, самое страшное - если говорить о серьезном - что такие самодельные штуковины часто взрываются. Перекосило бы или заклинило патрон - а гильзы, я поглядел, у него все старые, кое-где побитые и помятые, любую в стволе заклинить могло - и разворотило бы ствол так, что мог бы он без рук остаться, а то и без глаз. Просто повезло ему, что эта хреновина не рванула... Ладно, подождите немного, я его ещё чуть-чуть припугну и выпущу. Ну, а уж как с ним в школе будут разбираться - это их дело.
- Могут из школы исключить? - с тревогой спросил Ленька.
- Исключить не исключат, но пометка в личном деле останется. И в архивах детской комнаты нашего отделения тоже этот случай зафиксируют, надо полагать... Ладно, садитесь, ждите, и не вынимайте мне мозги. У меня и без вашего стрелка дел полно.
И друзья уселись ждать в закутке коридора: закутке без окон, освещенным тусклым светом. Откуда-то до них доносились голоса.
- И когда ты за ум возьмешься? - говорил мужской голос. - Надоела ты нам хуже горькой редьки!
- Да я... - этот голос был женским, и молодым, похоже, но при этом подсевшим - то ли простуженным, то ли прокуренным. - Да я ведь ничего и не делала, а что повеселились, так это никому не запрещается, и все равно, честное слово, это в последний раз.
- Знаю я твои "последние разы"! - возражал мужской голос. - Тунеядка ты, вот кто. Да ещё и укрывательница краденого, если не хуже. Смотри, вышибем тебя наконец за сто первый километр - узнаешь, где раки зимуют!
- Я работаю! - заспорил женский голос. - А что до краденого, то ничего я не укрывала. Я за всех своих гостей не могу быть в ответе. Если кто-то из них чужой каракулевый полушубок принес, на огонек завернув, то я-то тут при чем? Вот его и сажайте!.. И потом, он ведь не у кого-то постороннего украл, а у собственной жены, так? Выходит, их это, семейное дело, и нечего милиции вмешиваться.
- Что-то ты при этом частью их семьи оказываешься, - ехидно ввернул мужской голос.
- Да я-то что, да я ничего... - опять заспорил женский.
Ребят настолько увлекло это разбирательство - в милиции они до сих пор не бывали ни разу, и ничего подобного им слышать не приходилось - что они не сразу заметили, как Димка наконец вышел из дверей одного из дальних кабинетов.
- Димка! - замахали они ему.
Димка, надев ранец на одно плечо, помахал им в ответ.
- Пошли отсюда скорее, - сказал он. - Мне этих часов в милиции на всю жизнь теперь хватит.
И рванул таким быстрым шагом, что друзья с трудом поспевали за ним.
Остановился он только в палисадничке напротив отделения милиции - и жадно втянул воздух, переводя дух.
- Теперь я понимаю, что это значит, когда у Дюма или кого там ещё герой бежит из тюрьмы и "с наслаждением пьет первые глотки сладкого воздуха свободы"! - заявил он. - Я чувствую приблизительно то же самое.
- Ну, ты дал! - сказал Ленька. - Как тебя угораздило?..
- Не знаю. Честное слово, не знаю. Палец случайно дернулся на курке. Я тысячу раз это им объяснял, но, по-моему, они мне так до конца и не поверили... Теперь ещё в школе будут со мной разбираться... Ой, а что родители со мной сделают, если этот полковник предъявит счет за колесо!
- Не предъявит, - поспешил успокоить его Юрка. - Седой ему все объяснил. Полковник тебя и отмазывал.
- Да, я почувствовал, как в отношении ко мне дяди Володи, что-то изменилось, - кивнул Димка. - Где-то с час назад. А эта инспектор детской комнаты - такая мымра, въедливая до жути! Просто, знаешь, как врага тебя пытает, и все придирается, к каждому слову! Честное слово, нельзя бабам ментами быть, мужики не такие стервозные!
Да, судя по всему, за несколько часов в милиции Димка обогатился немалым жизненным опытом.
- Тебя ещё и майор отбивал - ну, тот, с которым Седой задружил, помнишь? - и ещё люди звонили, - продолжал объяснять Юрка. - А этот полковник, когда мы ему деньги вернули...
- Какие деньги? - живо спросил Димка. - Не забывайте, я ничего не знаю.
- Конечно, не знаешь! - подхватил Ленька. - А у нас ведь происходили такие события, такие события, полный наворот событий! Начать с того, что мы с Седым поднимаемся к Юрке, начинаем слушать твою магнитофонную запись она, кстати, ещё так пригодилась, и полковник тебе очень благодарен - и слышим такое, что не фига не врубаемся, но волосы у нас дыбом встают, и тут звонок в дверь и...
- ...И врывается полковник, злой как сто чертей, мол, где мои деньги, мошенники, где мои деньги! Хорошо, Седой с первого момента въехал, что происходит, и сумел ему объяснить, а то бы ещё та кутерьма была!..
- Погоди! - взмолился Димка. - На полтемпа ниже! Я не успеваю ухватывать...
Долго ли, коротко ли, но, в итоге, друзья смогли рассказать Димке о том, что происходило во время его заточения, так, что Димка все понял - и восхитился.
- Да-а, ребята! Вот это поворот! Крутейший поворот! Почище, чем в любом детективе, а Седой... да он врубается как комиссар Мегрэ! Честное слово, когда он совсем взрослым станет, он всех за пояс заткнет. Но... - он нахмурился. - Он зря сказал полковнику, что я тормозил его, чтобы спасти от мошенников. Я-то ведь считал в тот момент, что полковник - один из них, что он с ними заодно... Если бы я знал, что он тоже жертва... у меня бы, может, палец и не дернулся, - мужественно признал Димка. - Выходит, хорошему человеку машину попортил.
- Ну, и не стоило об этом упоминать, - сказал Ленька. - Зачем картину портить, когда она такой гладкой получилась?
- Так что дальше-то было? - спросил Димка.
- Дальше, - стал рассказывать Юрка, - подъехали друзья полковника, стали держать в нашей квартире военный совет. Ну, как проучить этих мошенников так, чтобы они и Седого не вздумали трогать, и о своих безобразиях забыли, и чтобы при этом никого не подставить. Нам тоже разрешили на этом совете присутствовать, мы тихо в углу сидели, а Седой попозже присоединился, он пошел Таньку Боголепову домой проводить, потому что ей уже пора было, и, по-моему, она немного расстроилась, что, из-за всей этой истории, мало погуляла с Седым вдвоем... Кстати, не надо особо трепаться, что мы их вместе видели. То есть, слухи все равно пойдут, у нас народ глазастый, но чем меньше будет слухов, тем лучше, и главное, чтобы от нас ничего не текло...