Остановившись перед женой, покачиваясь и плача пьяными слезами, батька скрипел зубами, плоское, обезьянье лицо его передергивала судорога.
— Левка! — спокойно и властно позвала Галина.
Медведев, пользуясь суматохой, выбрался из повозки, отошел в сторонку и стал возиться с постромками. Он видел, как к Махно вразвалку, неторопливо подошел верзила в три обхвата, легонько взял батьку под мышки, приподнял, отнес на несколько шагов и осторожно поставил на землю.
— Сволочи! — убежденно сказал Махно. — Перестреляю! — И внезапно трезвым голосом заключил: — А ну, до хаты! Выступать будем!
Хромая, он пошел в дом. Двинулись за ним и остальные. Последним медленно шел Левка.
Медведев поднял голову. Левка остановился возле него.
Случай свел их в неожиданных обстоятельствах, и сейчас все зависело от того, найдет ли Медведев верные слова.
Лицо гиганта, безбровое, в свете луны белое, с темными точками глаз, казалось вырубленным из камня.
— Ты кто? — тихо спросил Левка, вглядываясь.
— Я привез Марка, того, что книги вам возит. Чужого кучера брать не хотелось. Так вот теперь в упряжи путаюсь, — простодушно ответил Медведев, понимая, что перед Левкой разыгрывать ездового не следует.
На Медведева пахнуло водочным перегаром — это Левка присел на корточки и своими толстыми, как обрубки, пальцами ловко развязал сыромятный узел.
— Здорово! — восхитился Медведев. — Сразу видно, человек всю жизнь крестьянствовал.
Левка с удивлением посмотрел на него:
— Зачем... Я доменщик... А сам откуда? — уже доброжелательнее спросил он.
— Из Брянска, — ответил Медведев, словно нехотя.
— А-а... — Левка сел прямо на землю. — Вас там сильно растрясли?
По невинной интонации вопроса было понятно, что Левка многое знает о брянских делах и проверяет. Но Медведев о брянских анархистах мог рассказать куда больше. И он рассказал.
Наступило молчание. Левка, обняв колени, глыбой застыл, уставясь в темноту. Вдруг прошептал:
— Анархия — мать порядка, мать вашу!..
— А я верю! — как мог горячее сказал Медведев.
— Э-эх, и я верю, — угрюмо отозвался Левка. — Чего только ради этой веры не делал...
— Вы давно анархист? — с уважением спросил Медведев.
Левка пожал плечами.
— При царе в Юзовке мастеру морду разбил... Потом в революцию из тюрьмы десять хлопцев увел... Потом к батьке пристали... Потом... Что говорить! Я-то верю. — Он помолчал, помотал головой и сдавленным голосам проговорил: — Другие не верят!..
Раздался вибрирующий тенорок Махно:
— Левка! Где ты там делся?
— Кричит, — неожиданно ласково сказал Левка поднимаясь.
— Баб щупаешь, а я тут буду за тебя руки марать? — бесновался на крыльце Махно. — А ну допроси тую сволочь поганую, куда он бежал?
Сердце оборвалось у Медведева — неужели Миша! Он бросился к хате.
Махновцы садились на лошадей. У крыльца двое держали кого-то. Над ними возвышался Левка.
— Нехай запрягають коней, хлопцы зараз прийдуть за повозками, — уже спокойно распоряжался Махно.
— Добре, Нестор Иванович, добре, — низко закланялся с крыльца хозяин.
— Долго ты там? — обернулся Махно к Левке.
— Помилуй, батько, помилуй! — в смертельном ужасе завизжал пойманный крестьянин. — Повозку привез, до дому побег, христом-богом клянуся, до дому, спужався я, батько, спужався! — упав на колени, он подполз к Махно, стал целовать его ноги, копыта коня.
— А-а, спужався! — усмехнулся Махно. — А ну, щоб наука была — не бегать от батьки Махно! — И, вынув пистолет, спокойно прицелился и выстрелил в извивающегося на земле человека.
Через минуту махновцы скрылись, слившись с темнотой леса.
Из хаты вышел Арбатский. Медведев бросился запрягать.
— Да стой, стой, — шепнул Арбатский. — Все уже сделано. — И Медведев увидел, как знакомая укутанная фигурка вывела со двора запряженных лошадей.
— Садись! — скомандовал Арбатский, зарываясь в сено так, что оттуда торчала только его черная лохматая шевелюра.
Отъехав метров сто, Медведев остановил лошадей.
— Марк! Рассказывай. Арбатский! С ума сошел. Заснул. Марк! — Он стал тормошить его в сене.
Через некоторое время Арбатский совершенно свежим голосом отозвался:
— Что ты трясешь меня, будто я сплю?