Второй урок Лене «подарила» Маша Захарова. Лена тогда очень удивилась. Маше самой были нужны уроки, откуда вдруг такая щедрость? Тем более такой хороший урок, за который платили втрое больше обычной цены. Отец ученицы был не больше, не меньше — генерал!
Отставной генерал Бахметов жил недалеко от Слоновой улицы в небольшом двухэтажном особнячке. Это было очень удобно, так как Лена могла посещать ученицу, по дороге из семинарии домой. Генеральша умерла несколько лет назад, старший сын был на дипломатической службе за границей, а младший воспитывался в деревне у тётки. Генерал жил вдвоём с дочерью Катюшей, в которой души не чаял.
С учёбой у Катюши не ладилось. Не ладилось и с многочисленными гувернантками, которые менялись каждый месяц, утверждая, что Катюша к наукам не способна. Девочке было двенадцать лет, она посещала второй класс гимназии, в котором сидела уже третий год.
Девочка была похожа на фарфоровую куклу — огромные серые глаза, круглое личико с маленьким курносым носиком, каштановые локоны, здоровый нежный румянец…
В прихожей генеральского особняка Лену всегда встречал лакей, который, поминутно кланяясь, со всем почтением снимал с учительницы калоши и пальто и провожал её в столовую, куда всегда перед занятием подавалось какао с пирожными для неё и для ученицы. Иногда в конце недели эта трапеза была для Лены единственной за весь день. Но все эти преимущества меркли перед тупостью и легкомыслием Катюши.
Сосредоточиться долее двух минут на каком-либо предмете она просто физически не могла. Особенно плохи дела были с математикой. Если в задаче говорилось о метрах сукна, которые расторопный приказчик отмерял покупателю, Катюша, даже не дослушав вопрос задачи, тут же начинала весело рассказывать, какое сукно ей купили на зимнее пальто. Если нужно было посчитать литры воды, втекающие или вытекающие из бассейна, девочка абсолютно серьёзно пугалась и быстро-быстро начинала рассказывать про то, как однажды чуть не утонула в бассейне, когда ездила с папочкой в Баден-Баден.
Четыре математических действия она могла производить только в пределах десятка, так как, несмотря на свой уже далеко не младенческий возраст, до сих пор считала на пальцах. При всём этом Катюша не была дурочкой в полном смысле слова. Она могла поддержать разговор о погоде, разбиралась в моде, читала журналы (в основном модные и юмористические), писала длинные, в меру бессмысленные письма брату за границу и чувствовала себя в жизни вполне счастливо.
Порой Лена с трудом удерживалась, чтобы не дать ей подзатыльник, но прекрасно понимала, что этот день станет последним её днём в доме генерала Бахметова, а других уроков не предвиделось. Дьячкова дочь Зина, с лицом, покрытым оспинами и конопушками, неловкая и костлявая, по сравнению с Катюшей казалась умной и понятливой. Лена вспоминала её в особенно тяжкие моменты своего общения с дочерью генерала и говорила себе: «Ничего, я выдержу, я не сорвусь. Ведь есть же и другие дети, с которыми у меня всё получается».
В конце концов, Лена поняла, что пытаться заставить Катюшу хотя бы вникнуть в смысл предлагаемых учебником задач бесполезно. Учебник был забыт, и Лена начала составлять задачи для Катюши сама. В них фигурировали только приглашения на танец, которые ученица получит на ближайшем детском благотворительном вечере в пользу раненных, или платья, которые купит Катюше папочка, узнав о её необыкновенных успехах в учебе.
В руки девочке во время работы над задачей давался какой-нибудь новый предмет, который она тут же начинала вертеть в руках — шёлковый платочек, золотая зубочистка или колечко от ключей. Руки были заняты, и пользоваться пальцами для счёта ученица уже не могла.
Едва только первые намёки на улучшение забрезжили в работе с генеральской дочерью, как заболела Соня Костантиниди, попросив Лену себя подменить. Соня уже давно хлюпала носом и зябко куталась в большой платок из козьего пуха, но вот настал день, когда она вообще не вышла на учёбу. Навестив подругу после занятий, Лена узнала, что у Сони сильнейший бронхит, и в семинарии она не появится, по крайней мере, недели три.
От временного исполнения обязанностей помощницы учительницы в приютском училище Лена с удовольствием бы отказалась, если бы не крайняя нужда в деньгах. Найти уроки в холодном строгом, переполненном студентами Петрограде было намного труднее, чем в провинциальной Твери. Тут уж выбирать не приходилось.
Заверив Соню, что с удовольствием подменит её на время болезни, Лена отправилась к начальнице договариваться.