Призыв Шаффхаузера к своим зарубежным сверстникам, к сожалению, не дошел до сознания некоторых из них. С легкой руки лоцовых-хацаевых, арндтов, поремских и прочих энтээсовцев список «жертв» этой организации продолжал пополняться.
Адрес отправления к нам из ФРГ, Англии, Бельгии, Италии «борцов за свободу и права угнетенных» оставался прежним — НТС.
Еще не высохли чернила на протоколах судебных заседаний по делу Шаффхаузера, как чекистам Ленинграда пришлось выдворять из нашей страны «тихого Поля». Так назвала газета «Известия» бельгийца Поля Шарлье, приехавшего стажироваться в Ленинградский университет по специальности, но занявшегося совершенно другой деятельностью. Какой же?
«…Представителям советских властей от Поля Шарлье, гражданина Бельгии, 1942 года рождения, студента, временно находящегося в Ленинграде, постоянно проживающего в Бельгии…
Я признаю, что по заданию организации русских эмигрантов, которая, как я предполагаю, занимается враждебной деятельностью против Советского государства, выполнял их поручения, находясь в Ленинграде. Эти поручения касались сбора информации о происходящих в Ленинграде событиях и изучения убеждений и взглядов конкретных лиц или людей, известных этой организации… Средства тайнописи и инструкцию, как ею пользоваться, я получил от Фаркоша в июне 1966 года в Париже. Я сожалею о том, что по заданию этой организации занимался враждебной работой против Советского государства, и хочу объяснить, почему это произошло. Во-первых, мне обещали заплатить 500 французских франков, и это основная причина моего поведения. Во-вторых, меня убедили в том, что это безопасно, хотя и было связано с риском, что мне хотелось испытать на себе.
27.4.67. П. Шарлье».
Если услуги Фолькера Шаффхаузера обошлись НТС в 970 западногерманских марок, то миссия Поля Шарлье стоила энтээсовцам дешевле — всего 500 французских франков. В этом только и разница. А рука, направившая его в нашу страну, прежняя. Но и этот провал не стал энтээсовцам уроком.
Прошло не так уж много времени, и в кабинетах следователей закончились вояжи в нашу страну еще двух граждан Бельгии, пытавшихся распространять листовки НТС в Москве и Ленинграде, но сразу же задержанных советскими людьми.
Из протокола допроса Дрис Иоанны Иорек, бельгийской туристки
«Родилась 16 февраля 1952 года в бельгийском городе Мехелен. Окончила колледж, а также курсы французского, немецкого и английского языков. Незамужняя.
Следователь. С какой целью вы прибыли в Москву?
Дрис. Я прибыла в город Москву по заданию НТС.
Следователь. Имели ли вы какие-нибудь иные цели, помимо выполнения заданий НТС?
Дрис. Я хотела получше ознакомиться с Москвой, где была ранее».
Вот так! Познакомлюсь получше со столицей, а заодно и устрою пакость в уплату за гостеприимство.
Дрис заявила, что она борется за свободу духа, что она «христианка вообще». Только вот молится она не богу, а дьяволу. Пожалели ее молодость, учли абсолютный дурман в голове, поверили в искренность заблуждения и… выдворили из Москвы ближайшим рейсом самолета.
А вот дурмана в голове бельгийца Антуана Пипе не было. Его не интересовали ни красоты города на Неве, ни его музеи, ни театры. Он отчетливо понимал, что распространяемые им злобные призывы свергнуть существующий в нашей стране строй не понравятся строителям и защитникам этого строя. Так и произошло. Пипе, как и Шаффхаузер до него, а также супруги Брук из Великобритании, Романо Скальфи из Италии и другие посланцы НТС, оказался на скамье подсудимых. Ни старание «отработать» полученные деньги, ни «борьба за свободу духа» не приносили и не приносят дивидендов энтээсовцам и, к слову сказать, их хозяевам.
А хозяева у них хотя и разные, но были всегда и есть.
Почти пять десятков лет влачит свое существование НТС. Менялась только его вывеска, а цели борьбы против Советской власти оставались неизменными. Неизменной оставалась и эмблема НТС — трезуб, точно такой же, как у украинских националистов, олицетворяющий, по замыслам его авторов, союз рабочих, крестьян и интеллигенции. Вначале его создатели — бежавшие на Запад от гнева восставшего народа осколки сановной России — провозгласили свою организацию «Национально-трудовым союзом русских солидаристов» (НТСРС). Шло время в пустопорожних мечтах о новой, «единой, неделимой», а «солидаристы» помаленьку разбегались, разочаровавшись в собственной программе, умирали, частенько попадали, как в те времена писали, «в лапы ЧК».
Шла непрекращающаяся грызня и внутри «Союза солидаристов», между старыми и молодыми его кадрами — подросшими сынками белой эмиграции. Последние требовали от главарей НТСРС более решительных и активных действий против Страны Советов, новых и более острых форм борьбы. И они взяли верх, а заодно и перекрасили свою вывеску — стали называть себя «Национально-трудовым союзом нового поколения» (НТСНП). Засылка к нам диверсантов, террористов, шпионов еще в большей мере стала их заботой. Но результаты оставались прежними — все потуги впустую. Провалы и неудачи продолжались. Таяли кадры и «нового поколения». Нового «патриотизма» хватило ненадолго: средств не было, и надо было искать того, кто будет им платить, а значит, и «заказывать музыку». Первыми, кому служил НТС, были пилсудчики, польские паны. Они закупили на корню энтээсовскую агентуру, снабжали ее деньгами, амуницией, оружием, переправляли через границу в СССР. Возвращались считанные единицы. Затем энтээсовцев перекупил японский генштаб. Тут уже не прикрыться было «славянской исконно-посконной солидарностью». Японская военщина, разжигая свои аппетиты на советский Дальний Восток, всегда мечтала о России как о колонии. Но «деньги не пахнут», и НТС трудился на японских милитаристов. Потом потянулись ниточки к германским фашистам. «За две германские марки» — так еще тогда оценил И. Эренбург продажную «себестоимость» НТС в своей сатирической заметке.
Когда фашистская Германия напала на нашу страну, главари НТС полностью перешли на службу абвера и гестапо. Они активно сотрудничали, с фашистскими властями на оккупированной территории, в том числе и с карателями. Они сотрудничали с гитлеровской разведкой и перебрасывали своих агентов в тыл наших войск для шпионажа, диверсий, агитации. Особенно усердствовала верхушка организации. Один из главарей Поремский в годы войны работал в ведомстве Геббельса. Другой — Околович — был резидентом карательных органов в Смоленске, Минске, Бобруйске,
Сразу же после капитуляции гитлеровцев Поремский и Околович, пользуясь своими старыми связями в английской разведке, явились в один из ее органов в Западной Германии и от имени всего НТС предложили ей свое «сотрудничество». К этому времени «Национально-трудовой союз нового поколения» превратился уже в «Народно-трудовой союз» — НТС. НТС широко распахнул свои двери любым отщепенцам, независимо от национальной принадлежности, убеждений и морали, которые бродили по Западной Европе и Азии, скрываясь от ответственности за кровавые дела на Родине в период Великой Отечественной войны. Среди них НТС и развернул вербовочную работу.
«…Как назвать вербовку таких лиц? Ставка на сволочь, что ли?.. Ведь подобные действия являются абсолютным доказательством идейного банкротства и могилы идейной работы». Эти слова принадлежат бывшему лидеру НТС, впоследствии отшатнувшемуся от организации и разоблачившему ее несостоятельность, Е. И. Дивничу.