— Вы знаете, это так неожиданно…
— А вы подумайте. Райских кущ не обещаю, работа у нас тяжелая, нервная, беспокойная. А вообще легкой работы нигде не бывает.
Виктор потер обеими ладонями лоб и вдруг сказал:
— Я на первом курсе выговор имел за драку. Шел с девушкой, а какой-то тип ляпнул про нее неприличное, вот я и пустил в ход кулаки, а тут комсомольский патруль, потом собрание. Не кажется ли вам, что это не очень подходит для работника вашего учреждения?
Собеседник усмехнулся:
— А вам не кажется, что это было прощание с детством? Может, еще рогатку вспомните, чужие огороды и окно, разбитое мячом?
Собеседник не настаивал, не уговаривал, он рассказывал о важности работы и предлагал серьезно об этом подумать.
— Ребята! — воскликнула Надя. — Смотрите, наш Витька уже после первого экзамена свихнулся. Не ест, не пьет и смотрит в одну точку. Витенька, очнись!
— Ладно, Надька, бывает, — отмахнулся Виктор.
Теперь Надя преподает в Хабаровском пединституте.
Костя в аспирантуре… Ребята разъехались во все концы страны, а он, лейтенант Комаров, уйму времени провозился вот с этим Болдыревым С. П. Зато сейчас Болдырев крутится, как береста на огне.
Половцев уже показывал Болдыреву фотографии. Тот признался, что получил письмо из Москвы от некоего Игоря, прочитал и сразу уничтожил. Тайнописный текст он не проявлял, он даже не знал о нем и тем более ничего не знает о тайнике в Эрмитаже. В Эрике он почувствовал не того, за кого он себя выдает, решил сразу прекратить всякую связь.
— А как вы ему об этом сообщили?
— Письмом и через иностранных туристов.
— По какому адресу писали письмо?
— Я после вашего вызова его сжег и не помню…
— А имя помните?
— Кажется, О. Кларк.
— Виктор Александрович, у вас есть вопросы?
Комаров положил перед Сергеем конверт.
— Этот адрес?
Сергей целую минуту думал, разглядывая конверт Он узнал его и, вспомнив, что могут назначить графическую экспертизу, признался:
— Не совсем тот… я ошибся, не сто десятая стрит, а сто шестнадцатая.
— А в адресе отправителя не ошиблись?
— Он вымышленный.
— Нам это письмо принес гражданин Макаров, который действительно проживает по указанному вами адресу.
Сергей прижал ладони к груди:
— Товарищи… м-м… даю честное слово, это случайно, я заходил в подъезд и посмотрел, есть ли в доме такая квартира, а фамилию я надеялся, что выдумал… Это случайность.
— Это теперь не важно. Вы лучше послушайте, что пишет Стоун.
— Виктор Александрович! — оборвал Половцев.
— Что? А, да… Впрочем, читайте сами, вы же знаете английский. В этом письме только одна ошибка: вместо «господин Макаров» надо читать «господин Болдырев». Читайте, читайте до конца.
Когда Сергей прочитал отповедь Стоуна, Комаров спросил:
— Может, Макарова пригласить? Ему хотелось познакомиться с вами.
— Как хотите…
— Не хотим. Иначе придется удерживать Макарова за руки. И имя ваше не сообщим ему. Без вас хватает работы на травматологических пунктах.
— Сколько вы писем отправили этому О. Кларку? — спросил Половцев.
— Не помню, сколько.
Болдырев умолк, сказать ему было нечего. Тогда заговорил Половцев. Заговорил спокойно, без резкостей и угроз, называя вещи своими именами. И все заранее придуманные Болдыревым оправдания стали разваливаться. Он вдруг почувствовал себя страшно одиноким. А Половцев говорил о том, что только полшага оставалось ему до преступления. Даже сейчас можно найти формальный повод и отдать его под суд. Но это никому не нужно…
Мысли, мысли бились в голове Сергея, и он уже не чувствовал, сидит ли на стуле, стоит ли, или находится в состоянии невесомости… «Куда я шел? Куда я шел? — спрашивал он себя. — Куда я шел?»
А Половцев все говорил.
По рельсам, погромыхивая, катились трамваи. Грузно покачиваясь, проплывали троллейбусы, автомашины обгоняли друг друга. У ларька люди деловито сдували с кружек пену. На бульваре мальчишки играли в войну.
Сергей Болдырев возвращался к себе. Лицо его было очень серьезным и очень озабоченным. Он часто останавливался и пристально, словно заново, вглядывался в давно знакомые очертания зданий, в лица прохожих. Порой он улыбался чуть заметной горькой улыбкой много пережившего человека.
А трамваи катились, проплывали троллейбусы, и мальчишки кричали. Все было, как вчера и позавчера, как будет завтра.
Елена Серебровская. „БЕШЕНЫЙ ОГУРЕЦ"
Американская выставка технической книги была размещена во Дворце культуры имени Ленсовета, на Кировском проспекте. На стендах и на столах лежали старинные и новейшие издания, возле них крутились гиды. Словом, выставка была как выставка. Нормальное мероприятие по культурному обмену.