Вытянувшийся за лето Никитка, даже не вытянувшийся, а повзрослевший: сухой, жилистый, загорелый, с серьезной морщинкой между почти невидимых выгоревших бровей, деловито бродил по участку, высматривая, все ли у него собрано, не валяется ли нигде особо ценный камень, сухой жук или ржавый, но огромный гвоздь. Отец церемониться не будет – приедет под вечер после работы, быстро навернет приготовленный бабушкой ужин, покидает собранные вещи в машину и, прости, прощай свобода на долгих девять месяцев. Нет, конечно же, еще будут короткие вылазки на дачу по выходным, а осенью, зимой и весной, несомненно, предвидятся каникулы, но такое полное и безграничное приволье возможно только летом.
С улицы донесся протяжный свист. Никита радостно вскинул свои круглые синие глаза, часто-часто захлопав белесыми ресницами – он смотрел против солнца – над забором показалась грязная хитрая мордаха Егора, местного соседского мальчишки, который даром что был на год младше, но на голову выше, а уж по части выдумок и развлечений далеко ушел вперед от послушного городского ребенка.
- Идешь? - процедил Егор, эффектно сплюнув через нижнюю губу, не открывая при этом рта.
- Спрашиваешь… - в том же тоне ответил Никита и крикнул куда-то вглубь сада вечно копошащейся в грядках бабушке – Бабушка, я гулять с Егоркой.
Ответа не последовало, но показать товарищу свою подчиненность перед старшими было невозможно, поэтому Никита пожал плечами и совсем по-взрослому сказал:
- Не слышала, ее проблемы, ты свидетель.
Егор еще раз сплюнул и скрылся за дощатой преградой.
На улице помимо Егора стояло еще два мальчика, Никита уже видел их мельком, но знаком не был. Да и какое значение имеют имена в этом возрасте? Была бы забава, а знакомство дело наживное. Судя по всему, мальчики думали также. Самый высокий, чернявый, с явно ассиметричным лицом и широко расставленными нагловатыми глазами, быстро сказал:
- Дело есть.
- Ну! – поторопил его Никита.
- Пошли на железку.
Никита недовольно помотал головой – и ради этого его оторвали от тщательного осмотра сада перед отъездом:
- Опять аллегро караулить и камни в окна кидать. Не хочу, - он развернулся и пошел к калитке.
- Стой! – крикнул Егор.
Никита остановился, ожидая продолжения. Приятель продолжал, явно не доверяя ведение беседы своим друзьям:
- Будем ставить эксперимент. Я в книжке прочитал, что поезд специально так спроектирован, что если лечь на шпалы, то между дном и землей расстояния хватит, чтобы тебя не раздавило.
Никита вернулся к мальчишкам, недоверчиво щурясь:
- Да не может такого быть.
- Ага! – засмеялся Егор и вытащил из кармана смятый журнал с пожелтевшими от времени страницами. Там был рассказ какого-то всеми забытого автора о давно минувших временах трудовых подвигов строителей коммунизма. И, действительно, главные герои – строители железной дороги, обсуждали, что при проектировании поездов и вагонов надо продумать вопрос безопасности случайно оказавшихся под составом людей, и самым простым решением является зазор между полотном и днищем не менее семидесяти сантиметров. Это было вроде как рационализаторское предложение.
Никита бегло просмотрел статью – у нее не было ни начала, ни конца, видимо эту повесть постепенно печатали из номера в номер, он слышал от папы, что раньше так было принято, и многие известные книжки печатались по главам в журналах.
- Ты же понимаешь, что это художественная литература? И мы не знаем, что они в итоге решили, – резонно сказал Никита.
Егор повернулся к своим спутникам:
- Я же вам говорил, что он ученый, слова умные знает. А вы все одно – проверим, проверим. А ежели передумали они расстояние делать? И размажет нас, как паштет.