Если поверит, то испугается и вернется в отряд. А не поверит, решит, что я псих и тоже уйдет. Лучше молчать. Надеюсь, у верколака хватит ума не спугнуть компаньона. Одному придется тут тяжело.
И потому я молчал, рассматривая мелькавшие за пыльным окном городишки. Они в основном одинаково серые. Всё как у нас, разве что двери и ограды домов густо обклеены поминальными списками. Фотографии и некрологи давно выцвели, но их никто не снимает. Висеть они так могут годами и, разлагаясь, уже сами походили на трупы. Прекрасная демонстрация тщетности наших усилий, кем бы ты ни был. Всё заканчивается таким же листочком, который ветер будет трепать еще несколько лет. Табуированная обычно в обществе тема, но здесь о неизбежности смерти напоминали на каждой стене.
В печальной тональности таких размышлений я и уснул. В уме словно нашлась тончайшая щель, куда сознание вытекло, не заметив подмены. Ровный звук двигателя перешел в шелест сельвы, а дувший от вентилятора воздух стал легким тропическим бризом, приятно холодившим обнаженную спину. Здесь была ночь — влажная и душная, с трелью цикад и криками птиц в кронах деревьев.
Я стоял у костра. Девушка, которую встретил здесь в прошлый раз, сидела напротив, и язычки пламени отбрасывали на нее пляшущие, эфемерные тени. Белые волосы мягко серебрились в мертвящем свете луны, а глаза сияли изнутри, как у кошки. Подняв на меня взгляд, она мелодично и негромко запела:
Меня разлучат со всем, что любила, а ценностями,
Которые я накопила, будут наслаждаться другие.
Мое тело, что так берегла, сожрут могильные черви.
В пустом и темном пространстве бардо я буду
Бесцельно блуждать, забыв свою сущность.
Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с состраданием!
Дай благословение понять, что всё иллюзорно.
Дай благословение постигнуть природу ума…
Видимо, у нее день выдался тоже нелегким, и меланхолия мучила не только меня. Я бы с удовольствием спел бы в ответ позитивное, но наверняка же сфальшивлю. Кроме того, в голове только мрачный Бутусов:
Я пытался уйти от любви,
Я брал острую бритву и правил себя,
Я укрылся в подвале, я резал
Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь…
Наверное, скучаю по Юльке. Расстались же плохо, вот подсознание и гонит такой депресняк. А эта юная особь — отражение подавленного сексуального возбуждения в ткани сна. Защитно-адаптивная функция психики, эффект замещения. Мол, кинула та, на тебе лучше.
Что ж… Надо брать. Мое сновидение, что хочу, то и делаю. Заодно и проверим здесь остроту ощущений.
Гнусно ухмыляясь, я опустил полоску ткани на чреслах. Девушка вопросительно посмотрела на меня снизу вверх, словно не веря тому, что ей предлагают. Скорей удивление, чем возмущение. Мое намерение вполне очевидно, секрета в нем нет. Ну почему они так ломаются даже о сне?
Неуловимо быстрым движением девушка вдруг ушла в сторону и уже сзади ударила меня под колени. Я упал, как подрубленный, отдав спину ей. Под лопатку больно уперлось колено. В рыхлую и влажную землю жестко вдавили лицо.
— Клянусь Тысячеликим, я убью тебя, тварь! — услышал я рассерженный шепот. — Никогда не тяни ко мне свои руки! Они по локоть в крови!
Под такой тяжестью возбуждение мгновенно ушло, хотя в каком-то смысле мы стали ближе. Вероятно, виной тому остро заточенный кол. И хорошо, что им ткнули в ключицу, а не куда-то еще.
— Постой, ты фсё не так поняла! — слегка смазалась классическая в моем исполнении фраза. С землей во рту внятно разговаривать было нельзя.
— Прекрасно я тебя поняла! И это такая благодарность за всё⁈
На кол надавили сильнее, и голова закружилась. Было трудно дышать, острое колено в спине тоже, как кол. Зарежет ведь точно свинью. Но почему это больно? Такого во сне быть не могло. А как же часы, кофе, «зениты»? Ванька просрет весь товар без меня!
— Я думал, что это мой сон! Да кто ты такая⁈ — трепыхаясь, выплюнул листву изо рта. Жаль, что здесь тело слабее. Там под себя бы подмял, как медведь.
После небольшой паузы кол от шеи убрали. Схватив за волосы, мою голову чуть приподняли и сунули ладошку под нос. Она вся в крови.
— Лизни!
Ну раз девушка хочет… Видимо, это докажет, что я не вампир. Или этот… как его… Верколак.
К счастью, ничего сверхъестественного со мной не случилось. Клыки не прорезались, копыт пока нет, а из башки не стрельнули к небу рога. У крови был обычный, чуть солоноватый и металлический вкус. Это моя или ее? Ведь едва не проткнула насквозь, как жука.