Солнце жгло и сверкало, над грядками гудели пчелы, порхали белые бабочки. Мендель нагнулся над горохом и сморщился.
— Кто звал тебя сюда? — спросил он невольно.
Из бутона воровато высовывалась крохотная серая головка. Маленький жучок, гороховая зерновка, прогрыз бутон и забрался внутрь него. Гороховая зерновка была занята подыскиванием подходящих мест для своего потомства.
Зерновка спряталась в бутоне.
Монах сорвал его и так сдавил пальцами, что сквозь нежный комочек лепестков почувствовал, как хрустнул раздавленный жучок.
Мать-зерновка погибла.
— Ты испортишь мне все дело, — напутствовал ее монах. — Ты перенесешь пыльцу не туда, куда нужно.
Зерновка погибла. Но она могла быть не одна, их могло оказаться много на этой залитой солнечными лучами грядке. Мендель встревожился. Эти крохотные жучки лазали по гороху, совались то в один, то в другой бутон и легко могли перенести пыльцу с одного цветка на другой. Этим они испортили бы весь опыт — ведь Мендель переносил пыльцу с цветка на цветок с известным расчетом.
И монах принялся воевать с зерновками.
Через несколько дней Мендель с замиранием сердца снял пергаментный мешочек с опыленного им цветка. Этот цветок был белым, а пыльца на него была перенесена с красного цветка. Он осторожно отогнул лепестки и взглянул на завязь. Завязь слегка припухла, она стала потолще.
— Опылен! — улыбнулся монах и снова надел на цветок мешочек. — Ох, только бы не забралась теперь сюда зерновка…
Мендель снимал мешочек за мешочком и смотрел — опылился цветок или нет. Были опыленные, были и неопыленные цветки. В общем же опыленных было много больше.
Теперь оставалось только следить за горохом, стеречь его от покушений зерновок и собрать семена, когда они созреют.
Цветы отцвели, завязались стручки, стручки вытянулись, потом начали желтеть, потом в них набухли горошины.
Горошинки были собраны. С каждого куста отдельно, из каждого стручка в особый пакетик. Каждый стручок получил особое помещение, свой номер и свое место в записной книжке.
«Мать с белыми цветками, отец с красными», № 11.
«Мать с круглыми горошинами, отец с угловатыми», № 33.
«Мать с зеленой горошиной, отец с желтой», № 44.
Много было записей в книжке, много номеров на пакетиках.
А весь этот ворох пакетиков был ничем иным, как потомством, полученным от «двадцати двух». Это было первое поколение помесей.
В пакетиках лежали самые разнообразные горошины. Но не важно, какова была их внешность, — важно было другое. Они были дети разных родителей, их матери не походили на отцов, а отцы на матерей. Ни у одного стручка не было одинаковых родителей, они всегда хоть чем-нибудь да отличались. Они не были «чистосортны», они были помесями.
Наступила зима. Грегор давал уроки математики и физики, внушал попутно ребятам, что только истинный католик может спасти свою «душу». Он пытался показать, что теоремы геометрии и правила алгебры есть не что иное, как проявление высшего разума, разума самого «бога». Словом, он делал все, что полагается делать добросовестному учителю и монаху-августинцу.
…Когда солнце пошло на весну, когда днем с крыш закапала вода, вытягивавшаяся к вечеру в длинные сосульки, когда воробьи зачирикали громче и задорнее, а вороны начали кружиться и кувыркаться высоко в воздухе, Мендель вновь пересмотрел пакетики с горошинками и сверил их номера с пометками, сделанными в записной книжке.
Весна пришла, снег стаял, и Мендель занялся огородом. Ом перекопал грядки, заготовил множество деревянных ящиков и цветочных горшков. Он осмотрел стеклянную будочку — так называемый «вегетационный домик» — нечто вроде тюрьмы для растений, — тюрьмы, в которой было достаточно света, но куда не могло проникнуть ни одно насекомое. Он готовился к весеннему севу гороха.
Зерновки тоже почуяли весну. Они вылезли из горошин, и Мендель в один прекрасный день встретился с целой компанией этих жучков, медленно ползавших по полкам его шкафа.
— Опять вы! — Он передавил зерновок.
Это было горячее время. В школе — годовые экзамены, на огороде посев гороха. Мендель сбился с ног, стараясь поспеть и туда и сюда, нигде нельзя было упустить дорогих часов. И вот горошины посажены. По грядкам ровными шеренгами вытянулись палочки с ярлыками, на ярлыках виднелись номера и буквы.