— Дежурный — винтовку!
Пока дежурный ходил за винтовкой, комбат о чем-то переговорил с начальником штаба капитаном Сливским.
Лейтенант принес винтовку, майор здоровой рукой перехватил ее и бросил вертикально, как держал, к Седому. Жест комбата показался Женьке неожиданным — так неуловимо быстро полетела винтовка к Седому. Седой поймал, молодец Седой…
Последовали вопросы и такие же быстрые ответы. Крылов успокаивался, переставал дублировать Седого. Ребята тоже почувствовали себя свободнее, а майор, словно негодуя на неуязвимость Седого, продолжал свой натиск.
— Взаимодействие частей затвора при выстреле. Ответ!
Седой отвечал как по писаному. Женька теперь следил за этим единоборством с чисто спортивным интересом.
— Достаточно! Дальше — ты!
От неожиданности Женька растерялся, возникла неприятная пауза. Но Седой повторил свою последнюю фразу, Женька ухватился за нее и довел ответ до конца.
— За мной!
Комбат повернул за угол, остановился перед длинной кладкой дров, образовавшей нечто вроде дворика у сарая.
— Красноармеец Седой, ты в разведке, тебе приказано узнать, что в сарае. Выполнять!
Седой, держа наготове винтовку, направился к воротам. Едва он сделал десяток шагов, как прогремел пистолетный выстрел и раздался окрик:
— Руки вверх!
Женька не был готов к такой неожиданности и не знал, как поступил бы на месте Седого, а Седой среагировал мгновенно, словно ждал такой каверзы. Он моментально повернулся и щелкнул затвором в сторону выглянувшего из-за дров капитана Сливского.
— Отставить! Красноармеец Седой, ко мне!
Седой подбежал, соблюдая уставные требования.
— Ну как?
— Коленки дрожат, товарищ майор.
Это признание было неожиданно для Женьки. Он не знал, что думал о Седом комбат, а для него работа Седого была высший класс.
— Так все изучил?
— Нет, товарищ майор…
— Молодец, — негромко и просто сказал комбат. Он опять стал мягким человеком, но теперь ребята знали, какая властность крылась за этой мягкостью.
— Разрешите идти в роту?
— В роту, значит… Выходит, сдаешь позиции, а?
Седой молчал, а эксперимент продолжался. Женька Крылов и не предполагал, что бывают такие вот экзамены — около сарая с поленницей осиновых дров — и что один человек мог несколькими словами вывернуть души других людей наизнанку, так что ничего уже нельзя было утаить, — ни мыслей, ни слабостей.
— Как ты думаешь, Шубейко, надо отправить Седого в роту или нет?
— Нет, товарищ майор.
— А ты, Слепцов?
— Нет.
— И я думаю, нет, — сказал комбат. — Спасибо. Вы подарили нам праздник.
Он совсем не по-военному положил руку на плечо Седому:
— Начштаба, освободи ребят в пятницу и субботу. Не возражаешь, комиссар?
— Выиграть бы…
— Да мы!..
— Ну-ну, — охладил их пыл комбат, — а выиграть не мешало бы.
Оставшись одни, ребята окружили Седого, заслуженно признав его капитаном.
Вместо одного дня футболисты получили два. Решение комбата не было эмоциональным порывом: на примере нескольких бойцов он воспитывал батальон, сотни людей — вскоре они узнают, как высоко ценится в армии принципиальность, мужество, знание дела. Сам футбол был фактором второстепенным, но в педагогике важна любая мелочь. Батальон уже существовал, организационный период завершился, возникало товарищество — случай с футболистами еще раз убедил в этом комбата и комиссара. Теперь предстояло сколотить подразделения в один ударный кулак, укрепить морально-волевой дух у бойцов, воспитать у них гордость своим батальоном. Можно было сделать передышку, чтобы идти дальше, к тому рубежу, на котором комбат и комиссар могли бы, не колеблясь, сказать, что батальон готов выполнить любое боевое задание.
В сложной системе военного воспитания футбольный матч был одним из многочисленных средств, влияющих на чувство гордости своей частью. Конечно, хорошо бы победить в этой игре, но и первый батальон готовился к ней, а в нем тоже свои Седой, Шубейко, Миронов и Грунин. Тут уж как получится. Конечным результатом матча должно быть ощущение причастности к авиадесантной бригаде.
Футбольную площадку оборудовали саперы. На воротах навесили маскировочную сеть, вдоль поля, с обеих сторон, протянули рядок скамей.
Оба батальона начали подтягиваться к стадиону за полчаса до свистка судьи. Наверное, никогда еще этот уголок у Москвы-реки не слышал такого песенного разноголосья.
Для Женьки Крылова этот день был особым, праздничным. Армейская служба высвободила в нем энергию, долгое время на находившую себе выход. Он играл легко, изобретательно и, к радости сослуживцев забил решающий победный гол…