— Конечно! А тебя?
— Тоже!
— Ты когда домой?
— Завтра.
— У меня план. Пообедаем — это моя забота, — покончим с делами и… на дачу.
— Куда?
— Минут пятнадцать от Ярославского. Ключ вот.
— Ты опять за свое!
— Лидок, это же удобно: кроме нас — никого.
— Все для тебя слишком уж просто. И вообще, веди себя приличнее, люди смотрят. — она поправила прическу. — Знаешь, о ком сейчас подумала? О Косте Настине. Смешно, правда? Он побаивался меня, а ты его. Не дуйся, Левушка, я ведь здесь, это должно льстить твоему мужскому самолюбию.
Грошов притих. Он боялся, что Лида откажет ему. Он больше всего боялся, если что-то происходило не так, как ему хотелось бы.
— Зря волнуешься, Левик. Костя ведь еще маленький, а я взрослая, мне было бы с ним… скучно.
Оба они по-своему уже давно готовились к неизбежной интимности. Грошов жаждал удовлетворения, а Лиду с неменьшей силой влекло любопытство. Возможность провести вместе ночь в пустующем доме далеко от Покровки как нельзя лучше устраивала их обоих.
Покончив с делами в Москве, они отправились на Ярославский вокзал. Когда они подходили к утопающему в зелени дому, Левку слегка лихорадило.
— Паша Карасев тоже поступил в Энергетический. Говорит, скоро возьмут в армию. А тебя… тоже скоро?
— Видишь ли, во мне… нет этой самой военной косточки.
— Похвальное… постоянство. Кстати, как попала к тебе эта дача? Кто-то ведь в ней жил?
— Тетя и ее тень — дядюшка.
— А ты — в тетю или в дядюшку? Впрочем, можешь не отвечать. А где они сейчас?
— Тетя в Москве — у нее квартира, а дядя на фронте, он врач.
Левка уже плохо владел собой и не сразу справился с ключом. Но вот замок щелкнул, дверь отворилась.
— Прошу.
Лида помедлила, понимая, что делает непоправимый шаг. А не пожалеет ли она завтра о своем поступке? И вообще. Лида взглянула в проем двери, потом на Грошова. Весь он был перед ней, полный нетерпения и боязливого ожидания. Она решилась и перешагнула через порог.
Проснулась Лида днем. Приглушенные сном впечатления пробудились вместе с ней. Все здесь сплелось в узел: сожаления, радость, боль, тревога, освобожденность, предчувствия.
Лида встала, пошла нагой — так острее чувствовалось то новое, что ворвалось в ее жизнь, — раздвинула шторы. Солнечный свет весело ринулся внутрь спальной. «Уютно. — подумала. — Тетушка славно устроилась».
Перед большим — в рост — зеркалом затихла, с любопытством разглядывая себя. Фигура хоть на пьедестал. «А если забеременею? Отец и брат узнают. Они там, а я здесь…»
Она поежилась, как от холода, пошла к кровати. Грошов спал. «Утомился Левушка», — подумала, как о постороннем, и легла рядом. Грошов был сейчас для нее единственной защитой от беспокойных мыслей.
— Левка.
Он что-то промычал и придвинулся ближе, уткнув свой большой хрящеватый нос в ее волосы.
— Да проснись же.
Он открыл глаза и тут же уверенно забрал ее всю. Это длилось долго, и она едва не кричала от сладкой боли. Потом они тихо лежали рядом. Он защитил ее от себя самой, но беспокойные вопросы оставались, от них нельзя было отмахнуться.
— Грошов, тебе не приходило в голову, что сейчас война?
— Как и тебе, милочка.
«Он становится развязным… Впрочем, каким же ему быть теперь?»
— Ты прав, мы с тобой — одна… команда. Кстати, ты не мог бы сказать, как ты мыслишь все это — в будущем?
— Так же.
— Так… просто?
— Ну уж просто.
«Он ничего не обещал и не обещает. Но разве здесь надо что-то обещать? Любопытно, что я почувствую через… год. Уже сейчас я чуть-чуть… несвободна».
— Левик, знаешь, кого мне не хотелось бы сейчас видеть?
— Тетушку, разумеется.
— Не угадал. Тетушка — это по твоей части. У тебя никакой фантазии. Знаешь кого — Лагина и Крылова.
— Какое мне до них дело!
— Похвальная… откровенность. Ты ведь всегда был сам по себе. А скажи-ка, Лев Яковлевич, как все-таки я оказалась… здесь?
— Не ломай голову.
— Убедительно. Что ж, будем… не ломать.
Они опять забылись, а потом лежали бездумно, ничего больше не желая. Какая уютная дача, какой хороший месяц — август!..
Покровка встретила Левку и Лиду тишиной улиц, пестрой россыпью зреющих яблок вокруг разомлевших на солнце бревенчатых домов.
— Пока! — Грошов повернул в переулок.
«Молодец Левка, — похвалила Лида. — С ним… просто». Они оба не чувствовали каких-либо стесняющих обязательств друг перед другом. Это делало их отношения приятными и легкими.