— Вроде по-прежнему, — пожал плечами юноша.
— Думаешь, это просто болезнь или…
— Или она – второй Игорь? — грубо перебил Олег. — Хочешь обсудить варианты, каким способом мы ее убьем в таком случае?
Не стоило говорить так резко. Просто… Это же Лиза, черт возьми! Никто не озвучивает эту мысль, но каждый думает, что ее болезнь могла бы быть результатом на инопланетное вмешательство. Высокая температура — следствие их очередного эксперимента, а ее тело просто сопротивлялось. У Игоря все началось с болезни…
И Олег не знал, что делать, если это окажется правдой. Они будут убивать друг друга по очереди? Из милосердия? Ему даже казалось, что Лиза сама виновата. Она будто хотела умереть: находила проблемы с самого начала, придумала эту штуку с росписями, словно знала. И теперь Олег даже не силах зайти и навестить ее, потому что чертовски боится встретить лишь тень былого человека.
—Тебе стоит успокоиться, — Никита не выглядел обиженным. — Ты не можешь ничего изменить, только быть рядом, пока ей не станет лучше.
А если этого не произойдет? Если она умрет? Или он посмотрит ей в глаза, а увидит лишь пустоту? Он не может лишиться еще кого-то… Хотя, как потерять того, кто твоим никогда и не был?
Он всегда казался себе слабаком и трусом. И дело тут не в родителях, которые привили любовь к учебе, или лучшем друге, затягивающим его в компьютерные клубы, дело только в самом Олеге. Он никогда не мог сказать девушке комплимент или пригласить не свидание не из-за того, что ставил учебу превыше всего, а потому что попросту боялся. И сейчас чертовски напуган, ведь все осталось прежним. Ему приходится находиться в своем обществе каждую минуту, и ничего, кроме отвращения, от этого не получает.
— Быть одному — не выход, — неожиданно произнес Никита с оттенком грусти в голосе. — Есть риск, что привязавшись хоть к кому-то из своих сокамерников, ты его потеряешь, но иначе мы не протянем. Каждому нужен кто-то, чтобы выжить в этом Аду. Ты ведь не навещал ее? И не потому что боишься заразиться?
Роза сказала, что не стоит наведывать Лизу, ведь никто не знает, чем она болеет. Ее не послушали. Возможно, она права, но какие же они люди, если будут бросать друг друга умирать в одиночестве. Олег не боялся заразиться, но он так и не пришел к ней. Наверное, она его презирает, если способна, учитывая его состояние.
— Она ведь не одна, — конечно, он пытался оправдаться. Просто он был трусом, а она могла умереть.
— Даже если она не выдержит, ты должен попрощаться. Потом будешь жалеть.
Олег ничего не сказал, но Никита и не нуждался в дискуссии. Он похлопал юношу по плечу, прежде чем забрать недопитую чашку с чаем и подняться наверх.
Ты должен попрощаться.
Олег не хотел прощаться. Почему-то казалось, что смерть Лизы добьет его, и именно она должна жить. Но он не мог решить ее будущее. Единственное, что доступно ему: это просто быть рядом, несмотря на собственный страх.
Его хватило лишь на парочку бутербродов и горячий чай с малиной. Ходить к больными с пустыми руками как-то невежливо. Поставив свои блюда на поднос, он поднялся на второй этаж и постучал в дверь, после чего, не услышав ответа, дернул за ручку.
Лиза лежала на спине, тяжело дыша, и еле повернулась к нему. На бледных губах отразилось подобие улыбки.
Олег сделал шаг, но она отрицательно покачала головой и, хрипя, произнесла:
— Заболеешь. Не надо.
Юноша поставил поднос на тумбочку и быстро вышел из комнаты, не закрывая за собой дверь. Через несколько минут он вернулся с марлевой повязкой: единственным, что нашел в доме из медицинских принадлежностей.
— Так лучше? — поинтересовался он, садясь на краешек кровати. Лиза улыбнулась и кивнула головой.
— Спасибо, — тихо прошептала она. — Что наведал... Только я не лучший собеседник сейчас.
Олег заметил, что каждое слово давалось ей тяжело, и уголки бледных губ слегка дергались. Он дотронулся до её лба: горячий. В глазах девушки виднелись слезы, но причиной этому, вероятно, была температура.