Третий порез.
Ключ в двери заставил ее спрятать лезвие и смыть кровь с раковины. Она прижгла спиртом свои раны и перемотала руку марлевым бинтом прежде чем задернула рукав. Кофта была черной, даже если будет кровоточить, то никто не заметит.
— Рита, ты дома? — голос матери заставил ее поторопиться и вытереть потеки слез. Как ни странно, ей действительно стало гораздо легче. Теперь можно пойти встретить маму, а потом позвонить Андрею.
***
Она очнулась уже в своей комнате, снимая с глаз промокшую марлевую повязку. Зрение восстанавливалось с трудом, но все же она видела.
— Андрей? — Рита не могла найти его, и он не откликался. Все было размытым, а глаза так чертовски болели. И она все еще совсем одна.
Она прислушалась к голосам в коридоре, различив Никиту и Антона, разговаривающих на довольно повышенных тоннах.
— Эта сука могла меня убить и даже не задумалась над этим, — Орлов никогда не говорил в таком тоне. Его голос был пропитан ненавистью. — Почему мы заперли Игоря, когда он напал на Лизу, но ты не хочешь сделать это с ней? Очнись, Антон, она неконтролируема.
Рита могла лишь слушать его и плакать, то ли от боли в глазах, то ли от осознания своей глупости. Что подумает Лиза, когда узнает? Простит ли она ее?
Наконец, Антон подал голос:
— Послушай, ты ведь не думаешь, что с ней что-то сделали… как с Игорем…
— Мы теперь каждый плохой поступок будет оправдывать инопланетным вмешательством? — Никита говорил спокойнее, но все еще звучал раздраженно. — Я думаю, она просто ужасный человек, и для этого не нужно копаться в ее мозгу. Я могу ошибаться, но считал ее сукой еще в школе, а теперь ставки выросли, а люди остались прежними.
Рита закусила губу, стараясь, чтобы рыдания не были слышны. Ей просто нужны ее таблетки. И станет легче. Обязательно станет.
— Она совершила ошибку, — Антон попытался встать на ее защиту, но Никита тут же перебил его:
— Это не те школьные выходки, которые можно списать. Она украла ключи у лучшей подруги, больной девушки, слишком слабой, чтобы заметить. Не посоветовалась ни с кем, а потом чуть не выстрелила меня и покалечила тебя. Я хочу ее изолировать, и тебе следует желать того же.
Судя по звуку удаляющихся шагов, Никита ушел, а Антон, наоборот, вскоре показался на пороге ее комнаты.
— Где Андрей? — спросила она, даже не повернувшись к нему. Ее нужен был ее парень. Он единственный, кто не осудит и простит, она нуждается в нем так сильно…
— Пытается найти все, чтобы спасти твои глаза, — голос Антон был, на удивление, спокойным. — Уже заморозил лед, сейчас какие-то компрессы делает из заварки и экстракта ромашки… Так что мы с тобой будем благоухать.
Рита, наконец, взглянула в сторону лучшего друга. Его глаза были чертовски красные, будто залитые кровью, и она поняла, что то же самое происходит и с ней. Вот, о чем говорил Никита, упоминая, что она могла покалечить его.
— Прости, — она заплакала еще сильнее. — Прости меня.
— Рита, я беспокоюсь о тебе, — юноша присел на краешек кровати. — Зачем ты это сделала?
Она лишь пожала плечами, продолжая рыдать. Ей бы хотелось сказать, что виной тому инопланетяне, но она не была уверена. Ведь это стандартный расклад ее жизни: она все портит, мучает родителей, Андрея, Лизу, потому что по-другому не может. И нельзя оправдывать такие вещи апокалипсисом или психической нестабильной, проблема в ней самой: она ужасный человек.
— Почему? — тихо спросила девушка. — Всем уже все равно...
— Мне не все равно, — он с нежностью потрепал её по голове, — и никогда не будет. — Я всегда рядом.
— Не так, как раньше, — с обидой в голосе произнесла Миллер. Слезы снова подступали к глазам, и картинка перед взором начала расплываться. — Я больше не нужна тебе.
— Извини, но ты сделала выбор. Помнишь? — поднял бровь Морозов. — Или ты хотела, чтобы я тебя ждал?
— Да, — Рите было противно от собственных слов, но от того они не переставали быть правдой. — Я всегда хотела тебя рядом. И это место… Я совсем одна, все вокруг ненавидят и презирают меня, будто я тоже умерла. Я лишь хочу, как раньше... Я хочу домой, Антон...
Рита закрыла лицо руками, не сдерживая всхлипов.